Стоя в одиночестве у открытого гроба в ритуальном бюро, она была шокирована, но не видом тела, которое было так красиво и нелепо подготовлено к захоронению, а ощущением собственной отстраненности. Сара ожидала, что в этот момент ее захлестнет горе и она разразится слезами. Но на самом деле ей казалось, будто она смотрит на себя со стороны сквозь толстый стеклянный экран, не пропускающий ни одной живой эмоции. Сара опустила на глаза очки, но не потому, что она плакала — на ее лице не было и следа слез. Сейчас она винила себя в притворстве. Это и стало причиной того, что она так жестоко уклонилась от объятий Бенджамина. Она увидела, и не без сожаления, как сильно задеты его чувства.
Бедный, несчастный Бенджамин… Она украдкой посмотрела на него. Он занял место через проход. Пассажиров в салоне было не очень много, и ручки сидений могли подниматься. По предложению Сары, чтобы не сидеть в тесноте, они заняли отдельные места. Бен смотрел на горы, погрузившись в раздумья. Он по-прежнему оставался привлекательным мужчиной, только отросшие волосы придавали ему вид человека, слишком явно пытающегося выглядеть моложе своих лет. Он уже не был таким худощавым, каким Сара помнила его по их последней встрече. Но набранный вес шел ему. Она была рада, что может воспринимать бывшего мужа почти объективно, не желая вернуть его. Она уже даже не испытывала к нему ненависти, как раньше.
Должно быть, он почувствовал ее взгляд, потому что повернулся и робко посмотрел на нее. Чтобы не выдать свои мысли, Сара ответила на его взгляд улыбкой. Бен, словно побитая собака, которая поняла, что ее вот-вот простят, тоже улыбнулся. Он поднялся и пересек проход, собираясь сесть рядом с ней. Она убрала сумочку, чтобы освободить место.
— Мы только что пролетали над перевалом. — В том, что он сказал, было сразу несколько подтекстов, поэтому Бен попытался быстро исправиться: — Я имел в виду горный перевал.
Сара посмотрела в иллюминатор.
— Другой перевал тоже должен быть поблизости.
— Нет. Он находится на юго-запад отсюда.
— О!
Они говорили о месте, где все и началось. Или начало заканчиваться. Ранчо «Перевал» было местом их летнего отдыха, где они провели лучшие каникулы своей жизни. Тогда Эбби так сильно влюбилась в Монтану, что решила поступать в университет только там. И именно там шесть лет назад — а кажется, что прошла целая вечность! — он влюбился (или называйте это как хотите) в Еву Кинселлу, после чего начал целенаправленно разрушать свой брак.
Некоторое время они сидели молча. Стюардесса развозила тележку с напитками и закусками вдоль их прохода. Кондиционированный воздух салона был холодным и пах антисептиком.
— Поговори со мной, — тихо попросил он.
— Что?
— Прошу тебя, Сара. Разве мы не можем просто поговорить? Об Эбби?
Она пожала плечами.
— Как хочешь. О чем нам говорить?
— Я не знаю. Я просто подумал, что, если мы поговорим, это нас хоть немного утешит.
— О!
— Сара, я хочу сказать, что мы не должны обвинять себя…
— Обвинять себя?
— Я не знаю, как это выразить…
— Бенджамин, я не виню себя ни в чем. Ни в чем.
— Я знаю, я просто…
— Я виню только тебя… — Она замолчала и улыбнулась. Конечно, была еще и та, другая женщина. Она увидела по глазам Бена, что он прочел ее мысли. — Может, не только тебя.
— Сара, как ты можешь говорить такое?
— Но я говорю правду. Эбби умерла не потому, что она упала, или кто-то ее столкнул, или она прыгнула сама. Она погибла, Бенджамин, из-за того, что ты сделал с нами.
