Как у председателя профкома завода дела у меня идут по-прежнему. Времени свободного мало. Впереди – суд. Это «наехала» на меня прокуратура, так как давно вырастила на меня «зуб». Чем все кончится – не знаю, но хочется надеяться на лучшее. Продолжаю распространять листовки и газеты на работе, затеяла по поручению трудового коллектива выбивание праздничных денег от администрации, согласно закону от 2004 г. Люди верят мне, подтягиваются. Все это очень поддерживает, хотя и устаю».
* * *
Киргизская «революция». Сбежали Окаев и его окаянные дети.
Народ сбросил своих дерьмокрадов во главе с «умненьким-благоразумненьким» Окаевым, который думал, что для россиян он и есть Киргизия. Голодный народ не оценил «благородства» Окаевых и сбросил эту ложь, сбросил легко, но не без погромов, дорвавшись до витрин недоступных магазинов. Что дальше?
* * *
«К еврейскому вопросу» («Трудовая Россия» от марта 2005 г.).
«Даже совсем еще молодой Маркс, будучи, кроме всего прочего, евреем по происхождению, понимал, что дело не в национальности и не вероисповедании. Он писал: «Каков мирный культ еврея? Торгашество. Кто его мирской Бог? Деньги. Но в таком случае, освобождение от торгашества и денег, следовательно, от практического, реального еврейства, было бы самоосвобождением нашего времени? Но в том-то и дело, что прочие националисты тоже не хотят освобождения от торгашества и денег. Они хотят заменить олигархов еврейской национальности на олигархов своей национальности. Всего лишь. Им кажется, что от этого люди заживут счастливо».
* * *
Жизненные тупики. Больная в клинике. Диабет. Диабетическая нефропатия – азотемия, рвота, зуд кожи, пневмония. Конец в 33 года? А дома у нее сынишка 6-ти лет и дедушка. В семье зарабатывает только она. Когда сахар зашкаливает, работать становится совсем невозможно, но она держится за жизнь и за работу. Таких примеров много.
У мужчины диагноз: опухоль мозга. Характер ее не ясен: возможно, доброкачественная. Нужно специализированное обследование и лечение, а денег у пациента нет. Родственники рассуждают: если злокачественная, то все равно умрет, а если нет и будет потихоньку расти, причиняя страдания? Что же делать без денег? Деньги – вот подлинная диагностика!
В пульмонологическом отделении перестают пользоваться аппаратом исследования функции внешнего дыхания – не все больные в состоянии оплачивать исследование. В ход пошла пикфлоуметрия – дешево и сердито. Не следует унывать: в запасе дыхательные пробы Штанге, Генче – подарок 30-х годов.
* * *
Призывник, у которого в детстве диагностированная бронхиальная астма уже более 5 лет никак себя не проявляла, попросил снять с него этот диагноз, так как хотел поступать в Сызранское вертолетное училище. Сняли. Он радовался как мальчишка. Это такая редкость, а ведь большинство ищет повод, чтобы откосить от армии.
* * *
Откровения Гавриила Попова, одного из первых «дерьмокрадов»: «Хорошо известны слова песни «поклонимся великим тем годам… и маршалам страны, и рядовым, поклонимся и мертвым, и живым», – напоминает он. А дальше холодно бросает: «Бездумно кланяться «великим тем годам» я больше не хочу, точнее, не могу. Накланялся». Комментарии излишни: дерьмокрад он и есть дерьмокрад.
* * *
Готовится сборник статей, очерков, воспоминаний «Очерки истории отечественной пульмонологии». Редактор А.Г.Чучалин. Намерение похвальное, вероятно, это будет первое такое исследование. По предложению академика я послал статью «Пульмонология в Саратове» – довольно обстоятельный анализ местной истории, сделанный впервые. На мой взгляд, сумма местных историй, включая Москву и Ленинград, – это и есть отечественная история пульмонологии. Ее основа, конечно, ленинградская (ВНИИП МЗ СССР). Мы, в Саратове, – ее дочерняя ветвь. То, что связано с космополитической деятельностью института на 11-й Парковой, школой не стало при всех административных и финансовых возможностях института. Его история – это история научного прилавка западной фармидеологии и фарминдустрии в России с претензией на новейший этап отечественной пульмонологии.
