* * *
Лидер КПРФ в Саратове Рашкин выступил как всегда с яркой речью на Поклонной горе, там же была и власть. Народу было много. Выступив, он сел в свой 600-й «Мерседес» и убыл домой. А народ поплелся в город. КПРФ не меняется, она при власти на деле и ничего не собирается менять. Референдум из 17 пунктов – лишь попытка теоретического спора с властью и форма удержания электората. Во-первых, не позволят, а если даже позволят, ничего выполнено не будет, так как мирно власть никто не отдает.
Призыв Рашкина «Референдум или революция!» скандировался народом. Но очевидно, что первое только сдерживает второе, оно как бы и придумано, чтобы оттянуть второе. К революции КПРФ совершенно неготова. Работа в Думе, затеи с Референдумом – это все бесполезно, это обман народа. Нереволюционная даже по идее партия не способна возглавить революцию даже в революционной ситуации. Она способна только на сохранение себя в структуре существующего общества. Годы идут, а все остается прежним.
* * *
Завтра наступят будни послепраздничного жестокого рынка. Праздник уйдет в прошлое, а слезы останутся.
* * *
«Ленинский призыв» по вступлению в РКРП осуществляется, но робко. Это объясняется малочисленностью, малоизвестностью и неавторитетностью организаций партии. Без рабочей среды партия рабочего класса – ноль. И все равно нужно идти в народ, в коем немало людей из бывших рабочих.
* * *
Из Ярославля пишут: «После майских праздников у нас затишье. Все ринулись на огороды или готовятся к отпускам. Предыдущие пять месяцев у нас был практически один сплошной митинг. Однако кажется, что такой формой борьбы нельзя злоупотреблять. Она и сама по себе не является принципиальной, а в изобилии – вообще чревата. А поиск новых путей сложен. Непосредственно на предприятиях из «левых» работают немногие. Те, кто работает, побаивается администрации. Вот и остаются нам, «левым», одни митинги, то есть работа вне своего класса».
И я думаю, нужен анализ эффективности тех или иных вариантов нашей работы. Не идеи протеста как таковой, а форм его. Мы сами сполна убедили население в собственном бессилии, в неэффективности однотипных митингов, используемых главным образом для того, чтобы показать, что мы еще есть, а также для того, чтобы, как мы думаем, «напрягать» власть. Поэтому и не идут к нам на митинги никто, кроме нас самих. А мы зовем к борьбе, посильной миллионам.
Саратов ворочается во сне, терзаемый социальными невзгодами, сочувствуя тем, кто бросит вызов власти, чуждой и далекой, но в строй бойцов не спешит. Социальный анабиоз, правовое рабство. Это и есть наш резерв в революции?!
* * *
Высота звучания основополагающих истин христианского вероучения, тысячелетия памяти о страданиях Иисуса Христа во имя людей, искренность верующих прихожан бессовестно прерываются публичными лобызаниями патриарха и руководителей государства и Москвы. Великое простенько перетекает в частное, в церковно-государственные отношения. Возникает вопрос о величии самого патриарха. Вопрос о значимости одаренных им государственных деятелей не возникает.
* * *
Отмечается 400-летие «Дон-Кихота». Последний идальго. Сейчас он бы выглядел как Болдырев в Счетной палате. Его шлем и доспехи Санчо Панса сдал в скупку, как только палату возглавил Степашин – дядя Дульцинеи из Тобоссы.
* * *
Паводки – в Иркутске, в Красноярске, Башкирии, в Краснодарском крае, у нас на Хопре. Массовость потерь, жилья, сил. Это несчастье повторяется из года в год. Но ни в профилактике, ни в его лечении ничего не меняется. Разве что очередной приступ активности МЧС. Это – проблема для населения, но не для власти, поэтому и денег нехватает.
* * *
В передачах СМИ проблемы страны всплывают, как взбухающие реки, и исчезают. Это – Северный Кавказ, монетизация, тарифы. Проблемы утопают в разговорах и познеровских «временах».
* * *
Путин молящийся. В Храме Божьем – на Голгофе, у Гроба Господня и в Храме Христа Спасителя, на фоне тяжелого церковного золота и многочисленной паствы. А какое напряжение искренности и философской мысли! Переживет ли бывший безбожник, бывший коммунист такие перемены? Правда, вероучение, притча от Тропаря дозволяет прислониться к Богу и «после 9 часов и после 11-ти и наказания не последует». Неужели успел?!
