Перепёлка - страница 12

Пройдёт длинная снежная зима. Прилетит на родину весна, а за нею и перепёлки возвратятся в те поля, где они родились.

Там птички и совьют себе гнёздышки.

Осенью увядшую траву и опавшую листву дождями прибило к земле. Снегопад дважды белил колхозные поля. Южный ветер тоже дважды своей тёплой волной смывал побелку. И поля стояли серые.

Серые куропатки любят бесснежные поля, - они серых птиц делают невидимыми. И потому осенью птицы подпускают собаку на близкую стойку. А это означает - Фингал их почует, тихонечко подвинется и, остановившись, замрёт, указывая направление носом, словно говорит мне:

- Хотя я и не вижу их, но чувствую, вот они сидят, пахнет куропатками.

В такое время эти неперелётные полевые курочки и охотника подпускают на близкий выстрел. Птицы думают - их, серых, охотник не увидит. А ему и видеть не надо. Когда собака подведёт совсем близко, табунок взлетит; тогда - стреляй, охотник!

И вот, в начале ноября, когда второй раз согнало снег и поля сделались серыми, я спросил Фингала, потрогав ружьё, висевшее над кроватью:

- Не сходить ли нам на охоту на серых куропаток?

Фингал радостно трижды пробасил: «Ав, ав, ав», и взглядом, горевшим от нетерпения, позвал:

- Пойдём скорее. Ах, я так хочу на охоту.

На поясе патронташ, полностью набитый патронами, за плечами на ремне ружьё, на боку сетка для дичи. Впереди бежит Фингал и громким лаем докладывает всей улице о важном большом деле:

- Мы идём на охоту.

Встречные улыбаются. Даже незнакомые останавливаются, разговаривают и провожают дружественными взглядами.

Народ любит охотников.

В поле Фингал быстро нашёл табунок куропаток, привёл меня и показал:

- Вот они, на жнивье. Сейчас полетят.

Куропатки были напуганы выстрелами охотников.

Взлетели далеко. Я выстрелил. Одна птица снизилась, опустилась на землю и побежала.

Не знаю, как у других охотников, но у меня всегда сочувственно билось сердце, когда я видел подраненную птицу.

Удивительная собака - Фингал… Раненую птицу несёт, не помяв ни одного пёрышка. Чтобы не причинить боли, берёт её осторожно, тихо, как санитары берут раненого на поле боя. Фингал остановился у моих ног. Взгляд и движения его говорили:

- Возьми осторожно. Ей больно.

Дома было установлено, что дробинка тронула маховое перо. Нашли кровинку и на косточке, на крыле.

За раненой ухаживала Леночка. Фингал неизменно присутствовал при лечении и кормлении, как будто проверял: всё ли делается по правилам…

И когда ранка покрывалась порошком стрептоцида и крылышко забинтовывалось, сидевший на полу Фингал удовлетворённо ударял хвостом:

- Правильно.

Куропатка из столовой ходила в кухню. За куропаткой следовала Леночка, за Леночкой по пятам шёл Фингал.

Около печки на полу наша новая крылатая жилица находила свою еду - гречневую крупу. Гречиха - самое лакомое блюдо куропаток.

Фингал стоял поодаль и по-хозяйски наблюдал:

- Ты, наверно, думала: тебя тут съедят. А вот видишь - к хорошему народу попала.

А курочка набила зобик, напилась и принялась стучать клювом в стенку, словно просит открыть дверь. Она стучит, и со стенки сыплются крошки извести. Курочка их подбирает. Птицам для здоровья постоянно требуется известь.

Когда все утренние заботы о куропатке заканчивались, Леночка говорила:

- Фингал, гулять!

Её друг немедленно отзывался. Ударом двух передних лап с разбегу он открывал тяжёлую дверь. Выбегал на двор и весело лаял, готовый на всё, хоть в огонь и в воду.

Так хорошо на дворе. Здесь качалось несколько оголённых кустов сирени, редкою листвой шелестел шиповник. Эти деревца напоминали Фингалу раздетые берёзовые рощицы среди полей. И Фингал носился по двору, стрелой летел на зов Леночки. И ветер, врывающийся во двор, расчёсывал его белые косматые бока.

За шиповником - крыльцо соседнего дома. У крыльца домашние голуби подбирали с земли зёрна. Кормила девочка Леночкиного возраста, Ниной её звали. К голубям присоединились белые куры и белый петух. Куры с голубями не ссорились из-за зёрен.

Неожиданно голуби взлетели - кто-то напугал их. Вот кто. Большой чёрный кот подкрался и схватил одного голубя за кончик крыла. Голубь упирался, кот тащил его к сараю, и крыло голубя стало широким, растянулось на все перья, как гармонь растягивается на все свои ряды. На защиту самой мирной птицы выступил петух. Он подпрыгивал, как это делал в драке с другим петухом, и норовил клювом ударить злого чёрного разбойника. Кот горбатился, иногда уклонялся от удара, но иногда здорово ему попадало. И всё же он не выпускал из своих зубов крыло несчастной птицы.