Он загонял Люма. Пожалуй, впервые за все время знакомства. Люм всегда казался неутомимым. То есть он мог запыхаться во время пробежки, вспотеть в процессе рукопашки, но если он брал в руки меч, то с такой потрясающей точностью рассчитывал движения, что не уставал практически никогда. Если он делал выпад, то верный, и хорошо, если выпад удавалось отбить. Пожалуй, Дан все же стал лучшим бойцом, чем Люм, но главным образом благодаря катане, а не своим талантам. А тут Люм раскраснелся, дышал, как паровоз, да и руки у него явственно дрожали.
– Ты не в форме? Или нездоров?
– Я старше тебя, – хмыкнул Люм, без сил усаживаясь на травку. Голый торс блестел от пота.
– Ты всегда был старше.
– Всегда был, – согласился он. – А теперь стал еще старше. Ну что вылупился? Властитель перестал давать мне эликсир. Уже шесть лет. Только не говори, что ты проникся жалостью.
– Но почему?
Жалостью Дан не проникся… однако был растерян. Люм стал привычен, такая часть интерьера, мелкая разменная монета, его посылали туда, куда Квадру в любом составе посылать было западло, но свое дело он делал ответственно и качественно, не хуже мастера Гильдии убийц. Дан присмотрелся. Да. Морщинки в уголках глаз. Легкая седина – совсем легкая. Он был старше Дана лет на семь-восемь… и еще шесть. Значит, ему хорошо за сорок.
– Не нужен стал, наверное, – равнодушно пожал плечами Люм. – Или кого получше присмотрел. Какая разница?
Дан притих. Равнодушие Люма к собственной жизни все еще удивляло. Может, он именно потому был почти идеальным убийцей. Правду ведь говорят: свою жизнь не ценишь – чужую ценить не будешь. Дан, научившись убивать и убивая без особых угрызений совести, все же делал это только в бою. Если была возможность просто нейтрализовать противника, он нейтрализовал. Убивать рационально он не умел и учиться не собирался. Для этого есть Люм.
– Я не знал.
– Ничего. Я все еще неплохо умею обращаться с этой штукой.
Он подбросил на руке свой меч и изящно перехватил рукоять. С мечом он был едва ли не прекрасен.
– Интересно, – спросил Дан, – а ты вообще хоть о чем-то жалеешь?
– Само собой. О том, что властитель появился тогда не на полчаса позже.
Дан даже не вспылил. И не захотелось. Подумаешь, решил Люм хоть так отыграться, хоть гадость сказать. С Алем он все тридцать с лишним лет лается, потому что ксенофоб, и если вампиров терпит – лекари неплохие, то от эльфов его отчего-то трясет, ну а Аль отвечает ему полной взаимностью. Однажды он так разозлился, что наградил Люма продолжительным поносом, а Нирут ему за это шею мылил и орал, что в следующий раз пошлет его вместо Люма.
– А за что ты эльфов не любишь?
– А за что ты любишь? Ты вообще их много видел, кроме Алира-то? – усмехнулся Люм. – А мне доводилось, посылала Фрика пару раз. Я не люблю эльфов за то, что они ненавидят не только меня или Фрику, но и тебя, дурака, просто потому что ты человек. И что до меня, я бы триста лет назад довел дело до конца.
Ну правильно, нормальная ксенофобия. Бывает. Дан поднялся – до этого он тоже бессильно валялся на травке.
– Пойду в ванну. Замотал ты меня все-таки.
– Ага. Ты плоховато держишь удар снизу, обрати внимание.
Дан поблагодарил кивком. Любое замечание Люма в этой области следовало наматывать на ус и непременно учитывать. Нирут, когда Дан проходил мимо его комнаты, выглянул и бросил: «Зайди потом». Полежав в ванне с морской солью, Дан оделся и отправился к боссу. Тело приятно ныло. С кем же он будет тренироваться, когда Люм уже не сможет?
Это было первое, что он спросил, получив большой стакан с вином.
– Со мной, – сказал Нирут. – Устроит?
– Ты меня, как жука, на кончик меча наколешь.
– Не надо льстить. Уже не наколю. Хотя да, я все еще чуток тебя превосхожу. Так тем лучше, верно? Что, пожалел Люма?
– Чего его жалеть, если он сам себя на жалеет? Ему просто пофиг, живет он, умер…
– А тебе? Ладно, проехали пока. Знаешь, что Гент тоже не получает эликсир?
Дан едва не выронил стакан и желчно поинтересовался:
– Больше не нужен властителям?
Нирут выдержал паузу, не сводя с Дана золотистых глаз.
– Нет. Мы как раз считаем, что Гент нужен империи. Но он попросил об этом сам. Сказал, что устал. Знаешь, сколько ему лет? Вот и я не помню. Больше полутора сотен, меньше двух. Я его даже уговаривал. Как думаешь, что от ответил?
