Аль словно слышал, что думает Дан, потому только поглядывал на него – словно зеленые искры вспыхивали в полумраке, но ничего не говорил, перед дверью на секунду плечо сжал и так же молча пошел к себе, а Дан выдержал атаку обезумевшего от счастья Черныша, вывел его погулять ненадолго, завалился спать и дрых до тех пор, пока солнце не поднялось очень высоко. Он смотрел в окно, пока его не загородила жизнерадостная морда Черныша, а потом спросил собаку:
– Что со мной?
– Пройдет, – ответил пес голосом Алира. – Ты погружаешься в прошлое, только я тебя все равно вытащу.
– Сделай одолжение… Ты Черныша выгулял?
– Нет, он прямо тут в углу и нагадил, – язвительно ответил Аль. – Нирут сказал, что мы завтра отбываем. Так что сегодня последний день отпуска. Надо искупаться напоследок, как ты думаешь? Это сейчас нам море надоело, а вот через недельку с тоской вспоминать станем.
Дан согласился. Погружаюсь в прошлое? Нет. Гай всегда в настоящем. Фрика? Тика? Фу, вот еще… Это ушло. Забыто почти. Такие мелочи…
Они провели почти весь день у моря или в море, Черныш уплавался до того, что храпел на песочке громче старого солдата, приходил понырять Нирут, потом ушел, появился Люм, тоже поплавал, понырял, пристроился неподалеку, но отдельно от них. Забавно, вроде и работали вместе, в деле друг другу доверяли, Дан легко поворачивался к нему спиной и позволял эту спину прикрывать в бою, только Люм своим не стал и не станет. Эльфов он вовсе терпеть не мог, Аль отвечал ему полной взаимностью, а Дан так и не мог забыть ему ту самую гнусную сцену во дворце Фрики. Смешно ведь, но первое, что увидел властитель – это голая задница Дана…
В конце концов Дан разумно решил, что навеки не назагораешься, и так уж стал умеренно коричневым, что для него, блондина, было нетипично, нехотя натянул штаны и рубашку, свистнул Черныша – тот не проснулся, пришлось ткнуть в бок, и поплелся обратно в замок. А жрать-то как хочется! Надо затребовать хороший обед, и чтоб без всяких гадов морских… хотя тот густой суп с мидиями вроде как и ничего, к тому же тоже больше долго не придется поесть такого…
Воодушевленный, он отдал приказ подвернувшемуся слуге, а сам потопал к себе. Услышав тихий смех Алира, он обрадовался – есть в компании веселее, чем только с вечноголодным Чернышом, и свернул за угол. И замер, успев открыть рот для приглашения к обеду. Аль был занят. Очень занят. Он весьма увлеченно целовался. С Нирутом Даном. А тот крепко прижимался к эльфу, тиская пальцами его ягодицы. Первым его ошалелый взгляд почувствовал все-таки Нирут, оторвался от своего занятия и заржал. Аль оглянулся и тоже заржал. Дан наконец закрыл рот и понял, что краснеет и что это смешит его друзей еще больше. Аппетит мгновенно пропал. Черныш побежал здороваться, а те все ржали, не спеша расцепляться, то есть рука Аля все еще обнимала крепкую шею Нирута, а рука Нирута так и застряла в районе эльфийской задницы.
– Извращенцы, – буркнул наконец Дан, вызвав еще один приступ хохота. Пора бы уж привыкнуть. Ведь знал, что с ними это случается… нет. Знал, что случалось прежде. А потом как-то не интересовался, что ли. Он смущенно потоптался на месте и все-таки побрел к себе. Обед сначала в горле застревал, потом ничего, пошел. Заявился Аль, слопал две трети слоеного пирога с креветками и иронично посетовал:
– Все настроение сбил. Ох, Дан, ну я просто обожаю, когда ты краснеешь.
– Я не краснею! – возмутился Дан, краснея под насмешливым зеленым взглядом. Аль отпил вина из его бокала и поморщился.
– Кисло. Ладно, не обижайся, что мы смеялись. У тебя такое лицо было… забавное. Ты б и сам захохотал, честное слово. И вообще, не обижайся.
– Я и не помню, когда на тебя обижался, – удивился Дан. – Ну, веду себя как идиот… Смейтесь на здоровье. Час смеха заменяет килограмм морковки. Или стакан сметаны, не помню.
На Алира пришлось водой брызгать, потому что от хохота он даже задыхаться начал. Откуда, из каких глубин подсознания всплыла эта сентенция? Дан доел то, что осталось от пирога, и снова поразился вместимости своего желудка: еды было на троих, а управился один… не считать же многочисленные куски, которые отправлялись под стол, откуда раздавалось выразительное сопение. Определенно, надо размяться. Давно не тренировался, а ведь предстоит дело. А где дело, там нередко приходится мечом махать. Люма надо запрячь, потому что Аль так и остался паршивым мечником. Зачем ему, если он маг… И стрелок еще лучше, чем маг.