Принцесса внимательно пригляделась к горе: действительно воздух вокруг колеблется еле заметной дымкой. Проклятие сорвалось с ее губ:
— Racco!
— Сюда! Сюда! — повторял Айнон, стараясь увести отряд в укрытие.
Всадники не сразу подчинились настойчивым просьбам эльфа, только когда сама Эстель махнула рукой в знак согласия, оборотни повернули коней и шагом поехали в нужном направлении.
— Что это значит? Как вы сюда попали? — прошипел страж восточных границ.
— Это я должна спросить у тебя, Айнон! Что это значит? Где моя сестра?
— У тебя нет сестры!
Эстель подошла к воину вплотную и сквозь зубы проговорила:
— А теперь взвешивай каждое свое слово, первородный. И помни, с кем говоришь! Я задала вопрос и жду ответа!
Айнон стушевался.
— Aranel, Ваше Высочество, я не понимаю, что Вы делаете здесь? Это очень опасно. Позвольте мне проводить Вас в Айна Малос?
— Ступай к демону! Где моя сестра? Она вошла в пещеру?
Эльф кивнул.
— Для чего?
Айнон молчал, не зная, что сказать. Но Эстель сурово одернула его:
— Мне повторить вопрос? Или ты оглох? Отвечай!
— Она должна принести себя в жертву, чтобы оборотень мог попытаться убить ведьму, — скороговоркой пробормотал эльф.
— Что за бред? — волколаки зашумели, переглядываясь друг с другом.
Айнон пожал плечами:
— Мне приказано дождаться развязки и вернуться в лес.
— Шпион. Доносчик. Так вот, кем ты оказался, благородный страж восточных границ, — каждое слово Эстель буквально выплевывала в лицо собеседнику.
Эльф побледнел, затем побагровел.
— Чем я заслужил подобные оскорбления? Тем, что верно служу Вам и Вашему отцу?
— Моему отцу? Ему ты служишь очень прилежно. Нет такого поручения, которое ты бы не смог выполнить… Приказал отравить пленника — пошел и отравил!
Айнон вздрогнул.
— Все не совсем так… — тихо ответил он, пряча глаза.
— Все именно так. Сейчас ты мне расскажешь все, что знаешь об этой истории. Или прямо сейчас я отлучу тебя… — принцесса недобро прищурилась.
— Вы… Ты не сможешь, не посмеешь! — выдохнул ошеломленный эльф. — Я не совершил преступления, это не по закону.
— Я - твой закон, — высокомерно заявила девушка. — Ну?
— Ваш отец не одобрит…
— К демонам отца, с него я тоже спрошу — не беспокойся, мы говорим о тебе. Я требую повиновения или уходи прямо сейчас. И не возвращайся никогда. Итак, что решит благородный страж?
— Я все расскажу тебе, но наедине, — обреченно вымолвил Айнон и несколько бесцеремонно схватил разъяренную повелительницу за руку.
Принцесса вырвала ладонь и со всего размаху залепила наглецу пощечину. На бледной щеке расцвело багровое пятно. Эльф непроизвольно схватился за лицо рукой, словно хотел скрыть свой позор. Эстель медленно повернулась к нему спиной и прошествовала под раскидистый дуб, стоявший неподалеку. Айнон поплелся за ней. В голове все смешалось: любовь и злоба, униженная гордость и необходимость подчинения, переплелись между собой в чудовищный узел. Пара остановилась в пределах видимости оборотней, но до слуха долетали лишь отдельные слова на эльфийском. Среди волколаков не было никого, кто бы понимал, о чем говорят эти двое, поэтому они все свое внимание сосредоточили на горе.
Верта бледная от нетерпения переминалась с ноги на ногу, казалось, еще секунда и она рванется вперед, как пущенная из арбалета стрела. Остальные, напротив, замерли и не сводили глаз с едва заметного препятствия. Каждый был готов отдать несколько лет жизни, только чтобы бездействие закончилось. Время тянулось медленно, натянутые нервы начинали сдавать. Вернулись эльфы. Эстелиминель хмурилась, но больше не кричала. Айнон был подавлен.
— Ида и Дариен внутри горы в Ледяном чертоге. Это храм древней богини Карны, место для встречи выбрала Маара, жрица. У них нет шансов… — Эстель покачала головой.
— Тогда мы отомстим, — сквозь зубы процедила Верта, не оборачиваясь. — Эта тварь ведь выйдет оттуда…
— Все эльфы — чародеи, сними Полог, — попросил принцессу Зарен.
От взглядов полных надежды, устремленных на нее, Эстель стало не по себе.
— Это территория ведьмы и черной магии. Я бессильна здесь, — тихо ответила она.
Оборотни отвернулись, потеряв всякий интерес. На поляне воцарилась тишина: она звенела в ушах стрекотом кузнечиков и писком комаров, недовольно шумела над головами листьями деревьев. Сквозь листву на напряженно замерших людей поглядывали птицы. Семь пар глаз, не отрываясь, смотрели в одну точку, иногда забывая, что надо дышать.
