— Генрих Гиммлер. Рейхсфюрер СС.
— Кто? — Казалось, что глаза Трошина могут выскочить из орбит, так широко он их раскрыл от удивления.
— А ты думал, на что такая группа, как наша, нацелена может быть? На подрыв деревянных мостиков?
Бывший майор явно охренел от нашей скромности — около минуты он беззвучно шевелил губами, не решаясь ничего сказать. Потом, собрав волю в кулак, спросил:
— А с вами можно?
— А ты и так с нами. Но должен тебе сказать — в плен ты теперь права попадать не имеешь. Уж извини.
— Да я понимаю, не маленький… Товарищ старший лейтенант госбезопасности, — обратился Трошин ко мне, — могу я вам задать один важный вопрос?
Чем-то именно эта нерешительность, с которой бывший майор спрашивал, заставила меня напрячься:
— Да, Вячеслав, слушаю тебя.
— Понимаете, — говоря это, он мялся и подбирал слова, — я все-таки в Красной армии уже больше десяти лет. И многое повидал. Приходилось и с осназом общаться, но вот только такого, как в вашей группе, не видел ни разу.
— И что тебя смущает? Подготовка? Или еще что?
— Да нет, то есть и подготовка тоже. Понимаешь, Антон, есть у меня ощущение, что вы какие-то другие, не такие, как осназовцы, с которыми я общался. У вас не только подготовка и приемы своеобразные, но и разговоры какие-то необычные, а про тактику я и не говорю. Я просто до встречи с вами не представлял, что кто-то может сознательно в одиночку на взвод НАПАДАТЬ! А снаряжения, как у вас, я вообще в жизни не видел!
— Эх, знал бы ты, Слава, сколько ты еще в своей жизни не видел… — ответил я и с грустью в голосе добавил: — Да и не увидишь, скорее всего.
Вячеслав изобразил на лице непонимание.
— Понимаешь, мы не просто разведывательно-диверсионная группа. Мы… группа специального назначения.
— Не понимаю… А осназ — это «особого назначения», и что? — сказал и посмотрел мне в глаза.
В этом взгляде не было недоверия, в нем было непонимание. Примерно как у ребенка, который видит сложный и непонятный механизм, но никак не может сообразить, как и почему все это работает. Вроде и не должно, а работает.
Я помолчал несколько секунд, а затем, оглядевшись по сторонам, положил руку Трошину на плечо и произнес:
— Слава, я же тебе уже рассказал про наше основное задание…
— Да.
— Ну так вот, — я понизил голос до трагического шепота. — Нашу группу готовили в строжайшей секретности еще задолго до войны. И действовать мы должны были не здесь, а ТАМ.
Трошин смотрел на меня и, казалось, даже не дышал. Мне было заметно, что он действительно понимает важность момента. Понимает то, что сейчас его приобщают к чему-то очень серьезному и очень важному. Приоткрывают перед ним завесу секретности и таинственности, тем самым признавая в нем если не равного себе, то достойного это услышать.
— Мы первая и единственная группа нового образца. Такая, которой в нашей стране больше нет, — я глубоко вздохнул и продолжил: — И, может, больше в ближайшие лет десять не будет. Нас готовили для заброски в Англию или САСШ. Поэтому и снаряжение у нас такое необычное, чтобы если вдруг даже погибнет кто или захватят враги вещи, человека или оружие, то не смогли бы они догадаться, кто мы и откуда. Ты смеяться будешь — у нас даже носки и трусы не такие. Закупали для нас все за границей. И одежду на заказ шили. Что уж там говорить про рации и прочее. Язык английский почти все знают в совершенстве. Только вот Алик — по немецкому специалист. Повезло нам с ним. Его для работы на территории Германии готовили, а мы вот шли с «английским уклоном». Нас должны были туда в конце лета забросить, да вот война началась с немцами. Пока то, пока се, а фашисты уже к Минску подошли. Вот тут про нашу группу и вспомнили. Собрали всех, кто под рукой был, засунули в самолет и отправили сюда. То, что при нас — это, так сказать, личное оборудование. А остальное, штатное для осназа, снаряжение, пароли, продукты мы должны были в городе получить. Только вот пока прочухались наши командиры в Москве, немцы уже Минск взяли. Основное задание насчет Гиммлера нам два дня как по рации передали.
Понимаешь, тут какое дело. Рация наша коротковолновая, принимать сообщения может, а вот сетку для обратной связи нам не дали — в Англии этим другие люди заниматься должны были. Чуть ли не через объявления в газетах шифровки отсылать. А без сетки нас никто и не послушает. Перемудрили, понимаешь, с секретностью. Мол, запеленгует передачу противник и вычислит местонахождение группы. Так что задание на уничтожение Гиммлера мы получили, а теперь вот думаем, как выполнять будем.
