Лицо превратилось в испуганное и отодвинулось. Степа потянулся за ним. И сел.
Мир резко обрел очертания. Звезды, купол, терраса, кресло, лайнер.
– Ой, – Донкат замотал головой, с трудом совмещая видение и реальность. Что куда отнести, куда разложить в голове? Ингредиенты разболтанного коктейля потихоньку начали разбредаться по местам. Э-эй, а девушка к чему относится? Справа, слева.
Ух ты, а девушка и вправду была. Невысокая фигурка замерла неподалеку.
– Все в порядке?
Да, это, оказывается, ее голос.
– Э-э, да, – откашлялся Степа. – А что случилось?
– Я не хотела вам мешать, – смутилась девушка, и Степе тут же захотелось попросить ее помешать еще немного. – Но вы сидели, а потом у вас руки упали, и вы как-то обмякли. Я просто подумала, что вам плохо.
– Нет, – Степа постарался вложить все свое хмельное обаяние в улыбку. – Мне как раз было очень хорошо.
Как она очаровательно смущается. Но тут смущение девушки ушло. Ее улыбка стала… лукавой. Степа замер, это выражение шло ей гораздо больше. Ой-йой-йой. Путешествие-то стремительно оказывалось роскошным не только в плане окружающей обстановки.
– Может быть, конечно, и так, но это только в том случае, если вы любитель сидеть в мокрых штанах.
Космическая нимфа указала пальчиком на… причинное место. Со сдавленным ругательством Степа схватился за чресла. То-то он смутно ощущал какое-то неудобство. И тут его пробил холодный пот. Это он что? По пьяни… это, того… не удержался? Мама! Лицо тут же бросило в жар, хоть прикуривай.
Девушка то ли поняла, что с ним происходит, то ли просто продолжила рассказ.
– Вы в руках бокал держали. И когда вас выключило, бокал, естественно, опрокинулся.
Облегчение было таким, что Донкат чуть на самом деле… не расслабился.
– Да?.. Я?.. – он судорожно пытался найти, что сказать. – Спасибо. Наверное, я на самом деле уснул. Вы не подумайте… я обычно не так отдыхаю…
Голова с трудом понимала, зачем он несет эту чушь, но глаза без спроса смотрели в лицо, обрамленное короткими, чуть вьющимися ярко-каштановыми волосами, и слова сами собой слетали с языка.
– На самом деле я выпил-то не так уж и много, – КосмоБог, что он лепечет? – Это… это… это…
И тут мозг, подстегнутый стыдом, все же нашел, за что зацепиться.
– На самом деле, это не я, это бойджа.
– Бойджа? – лукавство напрочь исчезло из глаз девушки. – Вы после бойджи пили алкоголь?
Сначала Степа обрадовался найденной причине, но потом классифицировал выражение ее лица и напрягся. Это была тревога. Неподдельная. Выглядело, кстати, тоже довольно мило.
– Ну да. А что?
Ответить она не успела. Выражение ее лица опять сменилось. Разболтанная голова Донката уже плохо справлялась с такой скоростью, но он постарался. Теперь это был испуг. Испуг?
– Зачем вы его разбудили? – жесткий голос сзади заставил и самого Степу выпрямиться в кресле. Ощущение было таким, как будто его застали за чем-то неприличным. Типа недержания. Тьфу, пакость, вот привязалось. Степа даже головой мотнул, отгоняя лезущие в голову глупости.
– Он после бойджи алкоголь пил, и ему стало нехорошо, – девушка указала пальцем на Степу. Он закивал, подтверждая. Из-за невыветрившегося хмеля вышло глупо и суетно.
– Пил, – спокойно подтвердил подошедший к ним Соловей. – И что?
– Но это же может быть опасно, – девушка переводила взгляд с одного на другого.
– Неправда, – невозмутимо отреагировал космоштурм. – Далеко не всегда.
Он подошел к Степе, приподнял ему веко, вглядываясь в зрачок, убедился в чем-то и удовлетворенно повернулся к незнакомке.
– Это стандартный полевой тест кос-пилотов и навигаторов в отсутствии альбита. Я не знаю еще ни одного человека, который бы от этого умер.
– Но ему же плохо, – испуг девушки прошел. Теперь на ее лице было возмущение. Такое же очаровательное, как предыдущие эмоции. Степа умилился. Она беспокоилась за него. За него. Нет, однозначно, такую естественность он еще не встречал.
– Тебе плохо? – повернулся к нему Соловей.
Ему плохо?! Степа гордо развернул плечи.
– Пожалуйста, – сдержав фырканье, показал на него космоштурм.
– Ну да, – незнакомка в отличие от «деликатного» Соловья ехидный смешок сдерживать не стала. – Он сейчас, чтобы настоящим мужчиной показаться, умрет, но будет всех заверять, что ему замечательно.
