- Не смогу, - сказал Константин. - Мне сейчас надо пойти на свою квартиру, ко мне должен зайти человек один, жду его уже несколько дней. Из-за него и далеко от квартиры не отхожу...
- Вы здесь, на Монмартре, живете?
- Да, недалеко.
- Так давайте сейчас к вам зайдем, - настаивал Понятовский. - Узнаем, пришел этот человек или нет. Если нет, оставим ему записку и поедем ко мне. Найдет нас... Идет?..
Радушие и приветливость, с каким встретил Константина Понятовский, покорила его.
- Согласен, - сказал он. - Идемте ко мне, оставим записку. От того человека, которого я жду, зависит многое.
- Сейчас, - проговорил Понятовский. - Жермен, - обратился он по-французски к художнику, работавшему над панорамой Парижа, - так, значит, имейте в виду, картину я эту оставляю за собой. Она не особенно будет удачна, я это уже вижу. Но что делать? Вы же знаете, я люблю вас и не хочу, чтобы вы испытывали нужду.
- Хорошо, - буркнул юноша, не отрываясь от работы и не оборачиваясь.
- Желаю успеха, Жермен. Привет Аннете.
- Мерси.
Понятовский и Константин стали выбираться из толпы. Когда они вышли на улицу, их догнало такси.
- Привет, Сергей Венедиктович! - окликнул шофер и остановил машину. Куда направляетесь? Могу подвезти.
- Ах, это вы, Борис? - живо обернулся Понятовский. - Здравствуйте! Вот кстати. Конечно, подвезите нас. Сначала познакомьтесь: это бывший казачий генерал Ермаков, Константин Васильевич. А это князь Чернецкий, Борис Зиновьевич, мой друг и сослуживец по уланскому полку. Конечно, засмеялся Понятовский, - генерал и князь в кавычках, то есть бывшие... А сейчас Ермаков безработный, а Чернецкий - шофер таксомотора... Борис, сказал Понятовский, - сначала подвезите нас к квартире господина Ермакова. Он здесь близко живет, на Монмартре, а потом отправимся ко мне. Вы же знаете, где я живу?
- Конечно.
- Имейте в виду, я оплачу, - со смехом сказал Понятовский. - А то еще вы подумаете, что я задарма. Сейчас у меня дела настолько поправились, что я могу оплачивать такси...
- Рад за вас, - улыбнулся шофер. - Значит, живописные дела выручают?
- Очень. На искусстве мне повезло. Думаю даже разбогатеть. Стану еще меценатом. Тогда вам буду помогать, Борис. Он ведь тоже человек искусства, - пояснил Понятовский Константину. - Бильярдист замечательный!..
- Все шутите, - покачал головой шофер. - Ну, садитесь, господа. Куда вас подвезти?..
Ермаков сказал адрес, и они поехали. Когда автомобиль подкатил к подъезду одного из домов, они увидели Воробьева.
- Воробьев! - окликнул его Константин, вылезая из машины.
- Здраствуйте, Константин Васильевич! - обрадовался тот. - А я было огорчился, думал, не увижу нас. Оставил вам записку. Я видел Яковлева, рассказал ему о вас. Он с вами хочет встретиться...
Понятовский насторожился, прислушался.
- Когда же мы поедем к Яковлеву? - спросил Константин.
- Послезавтра, - ответил Воробьев. - Я зайду к вам в три часа дня.
- Хорошо. Познакомьтесь: господин Воробьев. Господин Понятовский.
- О каком это Яковлеве речь шла? - спросил Понятовский. - Если не секрет...
- О вашем бывшем приятеле, - усмехнулся Константин. - Вы с ним, кажется, дружили. Помню, у меня в Новочеркасске не раз бывали с ним, был у вас и третий еще друг, рыжеусый поляк... Ага, вспомнил, Розалион-Сашальский...
- Яковлев? - упавшим голосом сказал Понятовский. - Он здесь?..
- Вы что, недовольны его пребыванием в Париже? - насмешливо спросил Ермаков.
- Нет, для меня безразлично. Но только я не хотел бы с ним встречаться. Это прощелыга, темный субъект. Я очень попросил бы вас, Константин Васильевич, и вас, господин Воробьев, не упоминать ему обо мне.
- Пожалуйста, - сказал Воробьев. - Мне все равно.
- Вы знаете, Сергей Венедиктович, - съязвил Ермаков, - я вспомнил. Когда мы - я имею в виду всех белогвардейцев - удирали из Новороссийска, то, собственно, мы с Яковлевым почти последними садились на корабль... Да не садились, а нас посадили пьяными. Помнится, Яковлев площадно ругал каких-то своих приятелей, бросивших его на произвол судьбы...
Намек был слишком явный, хотя Константин всего и не сказал. Понятовский разозлился:
