Ее мы склонны устыдиться.
Что значит путь земной
Коль в нем не слышен звук цевницы?
ПИРАТЫ:
Поэзия, души приют!
Смягчаешь ты пиратский труд.
Привет, божественный глагол:
Наш труд с тобой не так тяжел.
РЕЧИТАТИВ
ПИРАТСКИЙ КОРОЛЬ (речитатив, девушкам):
Итак, вы свободны, мы благородно вас отпускаем,
И почетными членами нашей команды мы вас избираем.
СЭМЮЕЛЬ:
ПИРАТЫ:
СТЕНЛИ:
Вот как полезно иногда
Быть круглым сиротой.
ПИРАТЫ:
Ура! Он — круглый сирота!
АНСАМБЛЬ
ДЕВУШКИ:
Счастливый день, счастливый час!
Пираты отпустили нас.
И мы, наверно, наконец
Пойдем не с ними под венец.
(Входит Рут.)
РУТ:
О, Фред, не отвергай моих молений!
Перед тобой склоняю я колени!
ПИРАТЫ:
Да, вспомни Рут, склонившую колени.
ФРЕДЕРИК:
Прочь, ты ведь мне лгала!
ПИРАТЫ:
РУТ:
ПИРАТЫ:
ФРЕДЕРИК:
ПИРАТЫ:
ФРЕДЕРИК (отвергает Рут ):
ПИРАТЫ:
(Опечаленная Рут уходит.)
ПИРАТЫ:
Юным девушкам почтение
Мы оказывать обязаны.
Мы могли без промедления
Обвенчаться безнаказанно.
Но навязывать условия —
Это было б верхом низости,
Хоть и доктор богословия
Проживает тут поблизости.
(Генерал - майор Стенли и его дочери уходят. Перед уходом Стенли разворачивает британский флаг, а пираты разворачивают черный флаг с черепом и скрещенными костями. Входит Рут, которая в последний раз обращается с мольбой к Фредерику, но тот ее отвергает. Занавес опускается.)
Ночной сад. Разрушенная готическая часовня. Генерал-майор Стенли сидит, задумавшись, окруженный своими дочерьми.
ДЕВУШКИ:
Отец, утри свою
Слезу с усталых глаз,
Что видели в бою
Пальбу и смерть не раз.
Заботой окружим
Мы все теперь тебя.
Мы все с тобой скорбим,
Коль плачешь ты, скорбя.
МЕЙБЕЛ:
Зачем встаешь с постели
Ты в этот поздний час?
Уж звезды заблестели,
Закат давно угас.
Чего тебе не спится
В сырую эту ночь?
Ты можешь простудиться
И тяжко занемочь.
ДЕВУШКИ:
Отец, утри свою
Слезу с усталых глаз,
Что видели в бою
Пальбу и смерть не раз.
Заботой окружим
Мы все теперь тебя.
Мы все с тобой скорбим,
Коль плачешь ты, скорбя.
(Входит Фредерик.)
МЕЙБЕЛ: О, Фредерик, не можешь ли ты в своей безмерной мудрости облегчить свою совесть, сказав что-то, что умерит скорбь нашего отца?
ФРЕДЕРИК: Постараюсь, дорогая Мейбел. Но почему он ночь за ночью сидит тут, на сквозняке, около этих продуваемых ветром развалин?
СТЕНЛИ: Почему я здесь сижу? Видишь ли, пытаясь спастись от пиратов, я сказал, что я — сирота; но, Боже, помоги мне, я — вовсе не сирота, и я даже никогда не был сиротой! Я пришел сюда, чтобы склонить голову перед могилами моих предков и попросить у них прощения за то, что я посрамил наш славный семейный герб.
ФРЕДЕРИК: Но вы забыли, сэр, что вы приобрели это поместье всего год тому назад. На стенах вашего тронного зала еще не обсохла штукатурка.
СТЕНЛИ: Фредерик, в этой часовне покоятся предки; ты не можешь этого отрицать. Вместе с поместьем я купил эту часовню и все, что в ней находится. Я не знаю, чьи это предки, но я трепещу при мысли, что их потомок, ставший их наследником посредством приобретения этого поместья, посрамил их несомненно славный семейный герб.
ФРЕДЕРИК: Утешьтесь! Если бы вы не назвали себя сиротой, эти отчаянные пираты позвали бы живущего неподалеку священника и немедленно обвенчались бы с вашими дочерьми.
СТЕНЛИ: Спасибо тебе за попытку меня утешить, но она бесполезна. Уверяю тебя, Фредерик, я так раскаиваюсь в своем чудовищном обмане этих простодушных людей, что сегодня же ночью пошел бы к доверчивому пиратскому королю и чистосердечным признанием облегчил бы свою совесть, если бы не опасался, что последствия такого шага будут для меня катастрофическими. В котором часу должна начаться твоя экспедиция против этих злодеев?
ФРЕДЕРИК: Ровно в одиннадцать часов, и к полуночи я надеюсь искупить свою вину за ненамеренную связь с этими смертоносными бичами человечества, искоренив их навеки, — и тогда, дорогая Мейбел, ты будешь моя.
СТЕНЛИ: Господа полисмены здесь?
ФРЕДЕРИК: Здесь, и они ждут моего приказа.
СТЕНЛИ:
Так, Фредерик, немедля позови их,
