Он сделал огромное усилие, чтобы прогнать охвативший его страх перед неизбежным роком, словно в какой-то трагедии из жизни мафии. Сицилия, этот огромный итальянский остров, расположена всего в нескольких часах плавания от Греции. А там античных героев, несмотря на их доблесть, всегда ждала мрачная участь, ибо они были обречены на нее богами или принесены им в жертву.
Обведя взглядом вокруг и увидев обстановку своего роскошного номера, он пришел в себя. «Я Карло Авола. Друг самых знаменитых в мире звезд. И тот, кто их создает… Какие-то мелкие писаки из глубин французской провинции не смогут стать мне поперек дороги». Вынужденный хитрить с «коза нострой», он решил действовать по законам Сицилии. Доверившись людям своей крови. Тем, кто обязан ему своими красивыми домами в деревнях, где с утра до вечера мужчины всех возрастов стоят у стен на площади, дожидаясь неизвестно чего. Он набрал номер Сиракузы и дал поручение собеседнику, который отзывался на имя Дино.
После Лиона скоростной поезд еще более ускорил ход. Пейзаж за окном стал размытым и неуловимым. Станций не было видно. Поезд скользил в огромной прямолинейной выемке.
Сидя во втором классе, Франсуа, весь поглощенный своими мыслями и чтением газет, едва обратил внимание на пассажира, поднявшегося в вагон вслед за ним в Вильгранде. Похожий на немца человек лет сорока с короткими светлыми волосами, подтянутый, в строгом темно-сером костюме, чуть похожим на униформу, устроился в соседнем купе и сделал вид, что интересуется только расплывчатым пейзажем за окном.
Выйдя из здания аэровокзала в Сиракузе, где температура оставалась приятной благодаря кондиционерам, Доминик сразу же почувствовала тяжелую влажность воздуха, насыщенного запахами близкой Африки.
Была половина четвертого. Самое жаркое время.
В этот час большинство итальянцев, живущих южнее Рима, еще предаются послеобеденному отдыху. Журналистка направилась к веренице такси, стоявших в прозрачной тени пальм. Водители, прикрыв лицо шляпой, надвинутой на нос, или раскрытой газетой, дремали за рулем, откинувшись на спинку кресла.
— В редакцию газеты «Коррьере», пожалуйста.
Когда она пересаживалась в Риме, то позвонила по телефону бывшему сокурснику по школе журналистики. Тот ей сообщил, что договорился для нее о встрече в редакции газеты восточного побережья. Она села на заднее сиденье машины, протертое почти до дыр. Бесцеремонно разглядывая красивую пассажирку в зеркало, шофер включил зажигание и покатил по дороге, ведущей в древний город, соперничавший в античные времена с Афинами и Карфагеном.
Вслед за такси тронулся с места стоявший неподалеку «фиат».
Его водитель, невысокий сухой человечек с тонкими черными усиками на чисто выбритом бритвой парикмахера лице, стоял за минуту до этого у выхода для пассажиров, прибывающих из столицы. He было ничего проще, чем узнать молодую женщину, которую ему описал родственник, знаменитый импресарио Карло Авола. Ему он был обязан тем, что получил договор на поддержание порядка и продажу напитков во время музыкального фестиваля, который каждую весну проводится на сцене античного греческого театра, превращенного когда-то римлянами в арену цирковых игр. Они проделали здесь два тоннеля: один для гладиаторов или христианских мучеников, другой — для хищных зверей из Африки.
Франсуа вышел из здания Лионского вокзала.
Не обращая внимания на вереницу такси, которые выстраиваются каждый раз к прибытию скоростного поезда, он спустился в метро. Рошан пользовался им во время кратких посещений берегов Сены. Ему нравился этот «котел», где перемешиваются представители всех социальных классов и наций, с мельканием станций, музыкантов, мнимых инвалидов и мелких торговцев в подземных переходах.
Стоя на платформе в сторону Нейи, он заметил, не придав сначала, как и в скоростном поезде, этому значения, атлетически сложенного немца, прибывшего также из Вильгранда. Когда подошел поезд, он сел в следующий вагон. И также вышел на станции Пале-Ройяль, а потом перешел вслед за Франсуа на платформу в сторону Шоссе-д'Антен. Выйдя на поверхность и идя но тротуару вдоль магазина «Галери Лафайетт», журналист почувствовал, что за ним следят. Чтобы удостовериться в этом, он остановился перед одной из витрин магазина. В стекле Франсуа увидел отражение белокурого субъекта. Тот остановился на другой стороне бульвара Османн и осматривался вокруг, словно хотел сориентироваться. Рошан пошел дальше, решив, что сможет затеряться в толпе, всегда многочисленной в этом квартале. Незнакомец последовал за ним и, торопясь, даже пересек улицу на красный свет, чтобы не потерять журналиста из виду.
