Они рассуждали одинаково. Франсуа изложил другие гипотезы, упомянутые комиссаром Варуа.
Она ответила:
— Если причиной его рокового решения была неизлечимая болезнь, это показало бы вскрытие, и прокурор объявил бы о закрытии дела. Что касается любовных переживаний, то в его возрасте из-за этого не сводят счеты с жизнью.
Франсуа заикнулся было о том, что сердцу не прикажешь и его порывы иногда непредсказуемы. Но, с уверенностью молодости, не знающей сомнений, она отмела подобные предположения.
— Если бы у него была какая-либо постельная история, кто-нибудь уже поживился бы на этом.
Дюгон, например, с удовольствием расписал бы все это. Его проза была бы нашпигована сальными, скабрезными подробностями. Она добавила, словно догадываясь о его мыслях:
— И, кроме того, сентиментальные истории в духе «Франс Диманш» — не мой жанр.
Франсуа был рад, что она исключила поиски на этом пути. Он всегда был склонен к определенной нравственной чистоте. Даже делая вид, что не верит в ее существование. Так, бывает, относятся к Богу: отрицают его существование, но взывают к Нему. Он решил выложить все карты на стол.
— Не знаю почему, но я намерен докопаться до дна этой истории. Вы не хотите мне помочь?
Доминик раздавила окурок в пепельнице.
— Почему бы и нет?.. Но не говорите, что вам нравится моя горячность или что я вам очень симпатична.
Теперь настала очередь Рошана рассмеяться.
— Я видел, как вы отделывали одного мэра с этой историей, где речь шла о карьере, его вредном влиянии и земельных участках… Бедняга!.. А кроме того, вы должны расплатиться за то, что так ловко меня надули.
Молодая женщина оценивающе взглянула на него.
— Вы думаете, что не в состоянии расследовать это дело в одиночку?
— Нужные для этого навыки не приобретают на футбольных полях и в раздевалках. Здесь можно разузнать лишь о тайных изъянах команды в канун какого-либо матча или об обязательствах игроков, которые в руководящих сферах предпочитают держать в секрете до момента переходов. И я скромно признаю, что в таком деле, где замешаны деньги и наверняка политика, найти нить Ариадны — скорее ваша компетенция, чем моя.
Это признание ее талантов не оставило равнодушной Доминик, но она возразила:
— Не стоит меня умасливать.
— Я лишь отмечаю то, что есть.
И он добавил, чтобы быть откровенным до конца:
— То, что мы рискуем открыть, может быть, не всем придется по вкусу.
Она непроизвольным жестом отвела это предостережение.
— Что касается телевидения, то я одной ногой уже на улице… Зять этого мэра побеседовал с нашим региональным директором в ресторане. В результате я, оказывается, была необъективной… И между нами: то, что вымарали наше интервью, показывает, что мои акции не пошли вверх. На «Франс-3» намечается сокращение штатов, и я не сомневаюсь, что буду в числе первых. Немного раньше, немного позже — все равно… Я сказала себе, что буду работать на гонорарах, вольным стрелком… Поэтому мы можем начать уже сейчас.
Она с вызовом взглянула на него.
— Но предупреждаю… Я согласна вместе работать, но не спать…
В ее нарочитой вульгарности было что-то ребяческое. Словно она произносила запрещенные ругательства. В качестве ответа он удовольствовался тем, что протянул ей руку. Она с серьезным лицом пожала ее, чтобы скрепить их союз, придав этому жесту торжественность масонского обряда.
— Нужно поймать Малитрана до похорон.
Он стал было говорить о запертой решетке, крепких охранниках и команде собратьев по перу, дежурящих у входа.
Доминик поднялась.
— Я заеду за вами утром в шесть часов. У меня есть идея.
