Не могли бы вы описать, как и в какой мере работа Фрейре повлияла на научные исследования?
Теория Фрейре по сей день продолжает подталкивать ученых к тому, чтобы они рассматривали все разнообразие личностных и географических нюансов, которые необходимо учитывать, рассуждая об образовании. Фрейре призывает нас смотреть на все критически, особенно работая вместе с другими людьми в контексте сообщества при попытках решить насущные проблемы неравенства. Он также помещает исследования в область повседневной жизни – повседневных реалий, реальных судеб, реальных условий жизни людей, их борьбы и их чаяний – с тем, чтобы сделать исследование доступным для людей, с которыми мы работаем и с которыми / про которых пишем эти самые исследования. Таким образом, исследование – это не столько написание статей и монографий, сколько изобретение новых способов существования, которые могут в корне изменить мир к лучшему.
Какую мысль, по вашему мнению, студентам следовало бы почерпнуть из «Педагогики угнетенных»?
Я надеюсь, следующую: в своей работе Фрейре настаивает на том, что мы должны стремиться к уничтожению систем угнетения, «чтобы [студенты] стали “людьми для себя”», вместо того чтобы насильно «“интегрировать” их в структуру угнетения» (глава 2). Я полагаю, что, делая акцент на трансформации систем угнетения, автор имеет в виду все системы: школу, университет, политические структуры, под властью которых мы живем в своих уникальных жизненных контекстах. Кроме того, он взывает к солидарности, которая необходима, чтобы осуществить революцию и изменить мир.
Питер Мейо
Мальтийский университет, Мальта
Пожалуйста, скажите несколько слов о том, чем вы занимаетесь, и о ваших текущих научных интересах.
Я вырос на Мальте, где и проработал несколько лет журналистом на полставки, затем начал преподавать и, в конце концов, закончив магистратуру в Альбертском университете и на педагогическом факультете Торонтского университета в Канаде, посвятил себя академической деятельности. Я специалист по социологии образования с упором на обучение взрослых, и мне также доводилось участвовать в университетских проектах в области просвещения, материалом для которых служили мероприятия, отражающие представления членов сообщества и, следовательно, берущие свое начало в народном сознании.
Каким образом произошло ваше знакомство с «Педагогикой угнетенных» Фрейре?
Мне впервые представился шанс прочесть «Педагогику угнетенных», когда я поступил в университет в городе Эдмонтон в канадской провинции Альберта, и эта книга, безусловно, стала для меня настоящим откровением. Я увидел в ней те идеи и детали, которых мне не хватало для должного понимания контекста, в котором ранее проходило мое обучение на Мальте. А именно: подчиненность, колониальное наследие, относительная бедность, классовые различия (в том числе языковые) и проблемы, касающиеся расовых отношений (некоторые из моих однокурсников были представителями африканского населения Мальты, а состав мальтийского общества в то время был далеко не таким многонациональным, каким он стал в последнее время).
Каким, на ваш взгляд, должен быть сегодня университет, следующий теории Фрейре?
Это был бы университет, в котором и само это образовательное учреждение, и предоставляемое им образование воспринимались бы как общественные блага, а не как товары для потребления. В таком университете на первом месте стояло бы взаимодействие с членами сообщества. Обучение в нем строилось бы вокруг экзистенциального опыта студентов, а знания извлекались бы из тематического исследования, проводимого внутри сообщества и произрастающего из него. Здесь модель ведения лекции как процесса передачи информации заменяется на модель, которая предполагает совместное исследование, включающее в себя сотрудничество лекторов, студентов и членов сообщества, а также обсуждение спорных вопросов, которые ставятся в такой форме, чтобы вызвать «эпистемологическое любопытство» и становятся предметом совместного исследования.
Не могли бы вы описать, как и в какой мере работа Фрейре повлияла на научные исследования?
