— Чего тебе?
— Не спится, — сказала она.
— Почему?
— Душно очень. А тебе нет?
— Я спал.
Мы помолчали. Я и не думал о том, что она без бюстгальтера. Груди у нее большие, но сестра есть сестра.
— Хорошо тебе — спать можешь.
— Ага, нынче мне повезло, — согласился я.
Она потерла шрам на губе, отвела с глаз прядку волос.
— Я усну, если пустишь меня к себе.
— Ты что, в постель ко мне хочешь?
Она подошла, присела на край кровати.
— Ну да, как раньше.
— Мало ли что было раньше. Дело прошлое.
— Что — прошлое?
Я смотрел на щелочку между ее передними зубами. Симпатичная такая щелочка. Очень ей к лицу и вовсе ее не портит, как пятнышки не портят кошку.
— Сама знаешь.
— Нет, не знаю, — с невинным видом отозвалась она, но глаза смотрели кокетливо.
Я попросил ее уйти. Она неожиданно бодро встала и пошла к двери. Я передумал, остановил ее. Не надо было этого делать, но я сказал, что она может ненадолго прилечь. Она вернулась, юркнула под одеяло, спиной прижалась ко мне.
Теплая и пахнет так хорошо. Она оглянулась через плечо и тихо проговорила:
— От тебя пивом несет.
Я вытянул руки по швам, чувствуя спиной прохладную стену.
— Если хочешь знать, ты что-то совсем поплохел, — деловито сообщила она, взяла мою руку, обняла ею себя, положила ладонью себе на живот. — Чувствуешь, какой холодный?
— Нет. Отпусти руку-то.
— Как насчет погладить маленько? Чтоб согреть. — Она Принялась водить моей ладонью по кругу.
Я резко высвободил руку.
— Давай спать, а?
Она было закинула на меня ногу. Я отодвинул ее на край кровати.
— Тебе не нравится? Что-то не так? — спросила она.
— Спокойной ночи! — Я повернулся к ней спиной. Услышал, как она села, оперлась на ладони, наверняка уставилась в одну точку. Я зажмурил глаза, стараясь дышать ровно. Она встала с кровати, тихонько прошла к двери, открыла ее и исчезла. Все смолкло. Я расслабился, перестал жмуриться, задышал свободно.
Немного погодя в коридоре опять послышались осторожные Нинины шаги. Она прошмыгнула в комнату. На сей раз на ней была ночнушка, которой я раньше никогда не видел и которая больше смахивала на распашонку. Розовая, полупрозрачная, с мелкими красными розочками на груди. Нина опять кокетливо глянула на меня.
— Смотри, что я вчера купила.
На меня вновь пахнуло ее запахом. Он изменился, стал более сладким и зрелым.
— Повернись ко мне, — шепнула она и, подойдя к кровати, кончиками пальцев слегка потеребила меня за плечо. — Я больше тебе не нравлюсь?
Я обернулся и в полумраке увидел ее длинные ноги и задравшуюся рубашонку.
— Выходит, я для тебя недостаточно хороша? — Она наклонилась ко мне.
Я оттолкнул ее, послал к черту.
Она ушла, хлопнув дверью. Я прошелся по комнате, рухнул в кресло. Теперь она меня возненавидит. Ну и хорошо. Глядишь, полегче станет. Откинувшись на спинку кресла, я незаметно уснул. А ближе к утру подскочил как встрепанный — гром, что ли, бабахнул. Пошатываясь, добрел до кровати, лег на живот, перевернулся на спину и опять услыхал грохот.
Затарахтел будильник — я со стоном хлопнул по звонку, ощупью поискал стакан с водой и таблетки от головной боли, нашел, бросил в рот две штуки, запил тепловатой водой, открыл глаза и увидел в щелке между гардинами голубое небо. Солнечный луч падал в комнату, на истоптанные половицы. Я приподнялся на локтях. Полшестого, все еще спали. Мне снилось что-то про Сив, про тот первый раз, когда мы были вместе. Когда Стейн Уве выгнал ее, она переехала к подруге, медсестре из областной больницы. Вот там-то, на большом празднике, все и случилось. Я вдруг осознал, какая она хорошенькая. Впрочем, «хорошенькая» — не то слово. Красавица, да и только. После разрыва со Стейном Уве у нее в лице и в глазах появилось совершенно новое выражение. Я глаз с нее не сводил. А когда она посмотрела на меня, тотчас смутился. Вообще-то я думал, говорить с женщинами вовсе не трудно. Но неожиданно оказалось почти немыслимо не то что заговорить — пройти из одного конца зала в другой. Что я ей скажу? Ну как брякну что-нибудь невпопад? Что она тогда сделает? Улыбнется?.. Я встал с кровати, пошел в уборную. Сив почти на десять лет старше меня. Всем известно, что она веревки вьет из мужиков и что характер у нее — порох, кого угодно заклюет. Однажды, лет семь назад, она сцепилась на пикнике с двумя бабенками, которые решили, что она отбивает у них мужей. Все это говорило о том, что лучше оставить ее в покое. Но что-то в ее лице, в глазах притягивало меня, как магнит. Она словно бы знала нечто такое, о чем мне тоже хотелось узнать… Я стоял в уборной, взвешивая «за» и «против», как старая хрычовка, и тут дверь распахнулась. Вошла Сив. Заперла дверь и стала прямо передо мной.
