Эти места, да еще два-три слова в пользу романа “Что делать?” вот все, что могла бы исключить из книги предварительная цензура. Все остальное затем, в статьях о Ключникове, Помяловском и графе Толстом, клонится к развитию взгляда автора на поэзию, которую он находит и признает только в созданиях, имеющих утилитарное и реальное значение, или же выражающих обличение и отрицание современного зла, предрассудков и т. п. Затем, все прочее признает мечтой и праздным занятием филистеров, то есть все стихи и прозу, содержащие в себе личные чувства авторов, или описания и типы, не представляющие строгих уроков обществу.
Софизмы, парадоксы, заносчивые претензии — суть отличительные, кидающиеся в глаза черты вообще сочинений Писарева, а этой книги в особенности, и потому, я полагаю, что книга не разрушит господствующих начал эстетической критики даже в глазах юношества и может быть оставлена без внимания».
Обо всех этих суждениях И. А. Гончарова Флорентий Федорович знать не мог. Но объективно следует признать, что и на этот раз верно улавливал движение мысли тех, от кого зависела судьба книги. Третью часть сочинений Д. И. Писарева публика получила без задержки.
Ситуация со второй частью оставалась по-прежнему неясной. До Писарева не добраться. Без него вносить исправления он не вправе. Значит, идти на отчаянный шаг — либо все пройдет безукоризненно, либо… Успех первой и третьей частей побуждал надеяться: а вдруг повезет?
2 июня 1866 года он получает готовые экземпляры второй части. Книга была отпечатана в количестве 2 тысяч 490 экземпляров. Тут же нужное количество экземпляров было доставлено в Петербургский цензурный комитет. И… на книгу сразу же наложили арест. Что же встревожило цензоров? В самом факте помещения в книге двух писаревских статей «Русский Дон-Кихот» и «Бедная русская мысль» они увидели признаки преступления, предусмотренного статьями № 1001 и № 1035 Уложения о наказаниях. Павленков свою защиту аргументировал тем, что обе статьи были впервые напечатаны еще в 1862 году в журнале «Русское слово» с разрешения предварительной цензуры.
— Да, это факт, — соглашался один из влиятельных и авторитетных цензурных деятелей Еленев, кому дали на рассмотрение вторую часть писаревских сочинений. — Но, во-первых, законодательство печати за это время претерпело изменение и издатель не мог удовлетворяться прежним разрешением. Во-вторых, независимо от вредного содержания означенных двух статей необходимо принять в соображение, что упоминаемые две статьи и окончание второй из них, не вошедшее ныне во вторую часть сочинений Писарева, были напечатаны в первый раз в февральской, апрельской и майской книжках журнала «Русское слово» за 1862 год, то есть именно в тех номерах, за которые последовало по Высочайшему повелению приостановление этого журнала на восемь месяцев, и что эти две статьи были в означенных книжках наиболее вредными по направлению, вследствие чего цензоры, допустившие их в печати, подверглись в свое время изысканию.
Почувствовав неладное, издатель усиленно хлопочет в цензурном комитете и в Главном управлении по делам печати. Однако никакими средствами ему не удается получить разрешения на выпуск этой части.
Павленков был не из тех людей, которые норовят в предчувствии беды спрятаться за чью-либо спину, хотя бы частично переложить ответственность на кого-либо. Наоборот, он спешит обезопасить товарищей. Так было и в момент задержки властями второй части сочинений Д. И. Писарева. Несмотря на то что с автором он согласовал включение в книгу всех произведений, хотя тот, как уже говорилось, не принял высказанных даже им поправок, Флорентий Федорович заявлял властям, что часть из помещенных в томе статей вошла туда без согласования с Д. И. Писаревым. И добавлял при этом: «Таким образом, вся ответственность за содержание этой книжки падает (в силу Высочайшего указа от 6 апреля 1865 года) на меня как на издателя».
Начинался один из самых громких на протяжении всего XIX столетия «Литературный процесс», вызвавший живую реакцию общественности. Самое важное, что Павленков выиграл его и добился разрешения выпуска книги, хотя и не без изъятий. Но об этом позднее…
