Глядя на эти фотографии, Джинни тут же вспомнила тот день. Ее родители и братья. Все вместе. Не было только Фреда. Но тогда они уже пережили эту потерю, смирились. Тетушка Мюриэль опять брюзжала. Джордж чуть не спалил навес, запустив в воздух огромный фейерверк. Тедди Люпин незаметно для всех стянул со стола бутылку медовухи. Андромеду чуть удар не хватил, когда она нашла маленького внука под столом.
А потом была ночь. Их самая первая ночь. И были руки, заставлявшие стонать и выгибаться. И губы, оставлявшие огненные дорожки на ее теле. Тогда она узнала его. Все его тело, каждый шрам, каждую родинку. И была любовь — такая, что хотелось кричать об этом, или молчать, прижавшись к любимому человеку, который спал рядом, крепко обняв.
Джинни вздохнула, перевернула страницу. Еще одну. Отовсюду на нее смотрели она сама и Гарри — вот они ремонтируют дом. Вот день рождения Гарри. Беременная Джеймсом Джинни в объятиях мужа. Гарри и Рон пытаются без магии собрать кроватку. Гермиона и Гарри склонились над какой-то книгой на кухне.
А вот и Джеймс — черный пушок и широко открытый в крике рот. Он извивается в руках Гарри, пока молодой отец пытается впихнуть его в подгузник. Вокруг летит присыпка, сам Гарри весь уже измазан, а Джеймс проворно машет руками и ногами.
Вот гордо шествующий по улице Джеймс, а на заднем плане — Джинни. Она ждала уже Лили, была некрасивая, но Гарри утверждал, что самая прекрасная. На другой фотографии Джеймс украдкой тыкал пальцем сверток, который был его новорожденной сестрой. Тыкнет — и оглянется.
Вот Гарри и Джеймс ставят качели в саду. Гарри прилагает все усилия, а маленький Поттер просто незаметно рвет траву и пихает за ворот рубашки отцу, склоненному к стойкам.
Джинни листала фотоальбом, словно свою жизнь. Жизнь, полную тревоги и любви. Любви к этому человеку, подарившему ей столько счастья. Счастья и тревоги. Она уже забыла, что значит бояться за кого-то другого. Только за него.
Голова Джинни склонилась на спинку, и она задремала, измученная этими непростыми мыслями. Но даже во сне ее не покидала тоска. Альбом с фотографиями сполз с ее колен и перелистнулся. Со страницы на спящую женщину смотрела ее семья — Гарри с Альбусом на руках, Лили и Джеймс справа и слева от отца. Взгляд старшего Поттера был устремлен прямо, на лицо жены, и хотя вся фотография двигалась, Гарри не шевелился и даже не моргал. А в запечатленных на карточке зеленых глазах была такая же безграничная тоска, что и на душе у спящей Джинни.
Проснулась она, вздрогнув. И первое, что увидела, — мужа, смотревшего на нее с фотографии. Зеленые глаза Гарри Поттера, который всю ночь был на работе, а в это время дописывал отчет, стараясь не заснуть от усталости.
Джинни потянулась, чувствуя затекшие мышцы, поднялась и закрыла альбом, глядя на часы. Начало одиннадцатого. Вот что значит — полночи бродить по дому. Она уже направлялась на кухню, когда в окно гостиной постучалась большая сипуха.
Джинни взяла у совы письмо, с замиранием сердца распечатала свиток и улыбнулась. Письмо от Гарри. Прочла, нахмурилась. Вот до чего доводит человека работа сутки напролет. Он же сам еще вчера попросил Рона отвезти Альбуса к Чарли, чтобы мальчик хоть немного глотнул свежего воздуха и повеселился с любимым дядей, с которым их связывала общая страсть — драконы.
Джинни положила письмо на стол, обрадованная, что они с Гарри пойдут вместе обедать, и поспешила в спальню, чтобы принять душ и переодеться. Когда она надевала свитер, в гостиной раздались шаги.
— Гарри? — удивилась Джинни, выглядывая. Но это был не муж — Рон. Он улыбался.
— Привет, сестренка.
— Ты чего так рано в воскресенье? — Джинни вернулась к зеркалу, чтобы убрать волосы, и смотрела на брата в отражении. — И где твоя жена?
— Думаю, там же, где твой муж, — ухмыльнулся Рон, взяв со столика журнал и без интереса его листая. — Ты же его ждала?
— Нет, не ждала, — Джинни застегнула заколку и повернулась к брату, улыбаясь. — Мы с ним встречаемся в полдень на Косой аллее.
— Понятно, — кивнул Рон. — Жаль. Я хотел с ним поговорить насчет поездки к Чарли.
