- Ты так молод, а говоришь, что у тебя нет будущего.
- Но в убийствах я стар, - мрачно ответил он. - И видел много таких, как Видрут. Леди, мы у берега. И за нами следят с корабля. Когда я буду высаживать тебя, незаметно возьми то, что найдешь у меня на поясе, и спрячь. Это нож, сделанный из лучшей небесной стали; его выковал сам Хамрейкер. По правде говоря, он не мой, а капитана.
Дайрин поступила, как он велел, когда Ротар переносил ее через невысокий прибой на сухое место. В ней ожили воспоминания. Она уже видела такой нож... в нем отражался огонь пожара...
- Нет! - вслух крикнула она, чтобы отогнать это видение. Но продолжала сжимать пальцами рукоятку ножа.
- Да! - воин сильнее сжал ее. Он не понимал причины, но ощутил внутреннне смятение девушки. - Ты должна взять его.
- Иди прямо вперед, - затем велел он ей. - На корабле на тебя нацелили большой самострел. Впереди деревья. Говорят, там и живут пауки. Леди, я не могу открыто помогать тебе, потому что это наверняка приведет меня к смерти. Но чем смогу, помогу.
Дайрин охватила неуверенность. Она казалась себе обнаженной, уязвимой перед тем, чего не знает. Но те, кто следит за нею, не должны этого заметить. Запястье у нее было перевязано шелковой лентой. А в складках платья она спрятала нож. Слегка поворачивая голову по сторонам, девушка сосредоточенно прислушалась и медленно пошла вперед, преодолевая сопротивление песка.
Прохлада - должно быть, она вошла в тень деревьев. Дайрин протянула руку, нащупала грубую кору, обошла ствол и встала за ним, превратив дерево в преграду между ее спиной и тем самострелом, о котором предупредил Ротар.
И тут же девушка поняла, словно об этом сказали глаза, что за- нею следят не только с корабля. Они шла под наблюдением кого-то - или чего-то - еще. Дайрин использовала все свои способности, пытаясь определить, что это.
Мгновением позже она ахнула. В ее открытый мозг проник поток мысли. Ее словно схватили гигантской рукой, поднесли к огромным глазам и стали рассматривать - снаружи и изнутри.
Дайрин пошатнулась, потрясенная этим нефизическим прикосновением, разглядыванием. Это не человеческое исследование, но в то же время и не враждебное, поняла она, пытаясь сохранить спокойствие.
"Зачем ты пришла сюда, самка?"
Эти слова четко прозвучали в сознании Дайрин. Но она по-прежнему не могла создать мысленно изображение спрашивающего. Дайрин чуть повернулась вправо и протянула вперед руку с повязкой.
- В поисках тех, кто может соткать такую красоту, - ответила она вслух, в то же время думая, смогут ли услышать и понять ее слова.
Снова пришло ощущение, что ее рассматривают, оценивают. На этот раз она выдержала, не дрогнув.
"Ты считаешь эту вещь прекрасной?" - вновь возник в голове мысленный вопрос.
- Да.
"Но у тебя нет глаз, чтобы увидеть ее", - это прозвучало резко, словно отрицании слов девушки.
- У меня нет глаз, это правда. Но я научилась вместо них пользоваться пальцами. Я тоже тку, но только так, как умеет мое племя.
Молчание, потом прикосновение к руке, такое легкое, что Дайрин не была даже уверена, что на самом деле ощутила его. Девушка ждала. Она понимала, что здесь есть свои преграды, и она сможет идти дальше, только если ей разрешат.
Снова прикосновение к руке, на этот раз более продолжительное. Дайрин не делала попыток схватить то, что ее коснулось, хотя попыталась использовать это прикосновение для мысленного поиска. Но увидела только яркие вихри.
"Самка, возможно, ты играешь в грубые игры с нитями, как все твое племя. Однако это не дает тебе права называться ткачихой!" - в этом ответе прозвучало явное высокомерие.
- Но могу ли я научиться вашему мастерству? "С такими-то неловкими руками? - что-то коснулось ее пальцев. - Невозможно. Но можешь пройти и попробовать увидеть пальцами то, чего никогда не достигаешь"
Прикосновение, скользнув по руке, обхватило запястье столь же прочно, как рабские цепи. Дайрин поняла, что бегства быть не может. Ее потащили вперед. Странно, но представить себе существо, которое ее вело, она так и не могла, зато отчетливо представляла, что находится впереди.
