– Это, конечно же, большая ответственность, – снова пришел на выручку я, и она с готовностью подхватила мысль.
– Да! Вы же видите, в каком я положении. Когда я думаю, что буду всю дорогу ехать в пустом поезде, мне становится страшно.
– Не понимаю, чего вам бояться?
– Только подумайте. Здесь не будет никого, никого кроме нас. Нас, двух одиноких женщин, и вас. Если предположить, что пять проводников и остальные ополчатся против нас? Нас могут ограбить, убить.
– Ну, зачем же так? Не нужно жертвовать здравым смыслом ради глупых страхов. Им не придет такое в голову. Я уверен, все они порядочные, уважаемые люди, работники солидной компании, и, прежде чем попасть сюда, прошли тщательный отбор. В любом случае у меня и отнимать-то нечего. А у вас? У вас есть повод бояться воров? Женщины бывают беспечны и иногда возят с собой драгоценности. Наверняка ваша шкатулка туго забита.
– Вовсе нет, – с почти истеричной поспешностью вскричала она. – У меня нет ничего такого, чем они могли бы соблазниться. Но все равно может случиться что-то ужасное. Я чувствую, что мы находимся в их руках.
– Я этого не чувствую. Скажу прямо, я считаю, что вы сгущаете краски. Но, если вы так боитесь, почему бы вам не подождать и не поехать на другом поезде?
Могу признаться: несмотря на то что у меня не на шутку разыгралось любопытство, я бы предпочел расстаться с ней, оставить и ее саму, и все, что с ней связано, в особенности самую подозрительную часть, загадочное сокровище, в Кале.
– А следующий поезд скоро? – нервно поинтересовалась она.
– Да. До Булони. Он пересекается с поездом из Виктории в 2:20 и с паромом из Фолкстона. Вам нужно доехать до Булони на энгадинском поезде и дождаться его там. Прибывает он, кажется, в шесть вечера.
– Так я потеряю время?
– Несомненно. В Базеле вы будете на два часа позже и можете не успеть на Люцерн и Сен-Готард. Вы, кажется, говорили, что вам нужно в Неаполь?
– Я не говорила Неаполь, – сухо ответила она. – Это, наверное, вам нужно в Неаполь. Я не сообщала, куда еду.
– Возможно. Значит, мне это послышалось. Но я не собираюсь выпытывать у вас, куда вы едете, и сам я не собираюсь в Неаполь. Если я вам больше не нужен, позвольте вас оставить. Пора садиться на поезд, и у меня нет ни малейшего желания опоздать на Энгадинский экспресс.
Она тоже встала и вместе со мной вышла из ресторана.
– Я все же доеду до Булони, – сообщила она о своем решении, хотя я ее не спрашивал, и мы зашли в вагон. Она отправилась в свое купе, а я в свое. Закрываться я не стал, но ее дверь хлопнула.
Размышляя о необычной встрече и моей новой знакомой, я выкурил не одну сигарету. Кто она? Мужчина помоложе наверняка увидел бы в ней совершенно честную, воспитанную, красивую женщину, которая попросту не может лгать, и даже я, повидавший жизнь и женщин, склонялся к этому. Любые мысли о том, что она может быть мошенником, вором, человеком с извращенным понятием о морали, казались лишенными здравого смысла.
И все же, к каким иным выводам мог я прийти, услышав произнесенные ею же слова, усиленные и подкрепленные речами ее компаньонки?
«Черт бы побрал эту женщину и ее голубые глаза. Лучше бы я вообще никогда с нею не встречался. Хорошенькое дело – полюбить воровку. Надеюсь, в Булони она сойдет с поезда. Мы уже подъезжаем».
Я путешествовал достаточно часто, чтобы определить это на глаз. Однако, узнав окрестности Булони, я вдруг понял, что поезд останавливаться не собирается. Сверившись с «Брадшо»[5], я удостоверился, что ошибся. Поезд проезжал мимо этого города, не заходя на вокзал.
«Что ж, значит, сойти с поезда у нее не получится. По крайней мере, пока. Если она не передумала, придется ей ждать до Амьена. Ее это тоже устроит».
Но, как видно, ее это не устраивало. Во всяком случае, она поспешила выказать свое неудовольствие от невозможности сойти в Булони.
Едва мы миновали город, как в двери моего купе возникла приземистая фигура ее горничной (или же компаньонки), которая сильным глубоким голосом, не терпящим возражений, коротко сказала:
– Леди хочет поговорить с вами.
– И что, позвольте узнать, ее сиятельству от меня нужно? – беззаботно поинтересовался я.
