— Мариша, я хочу купить нам дом. Счастливый дом. Как мы мечтали. Помнишь? Ты помнишь счастливый круглый дом?
— Желтый, как одуванчик? — вдруг улыбнулась она.
У меня отлегло от сердца. Свалилась страшная, невыносимая тяжесть. Я не буду с ней вечерами, но она будет знать, что я делаю это не зря. Ради нашей мечты. Она поймет. Она уже так выросла.
Я обняла ее и прижала к себе крепко-крепко, так что косточки хрустнули. Я не хотела, чтобы она видела слез. Ни к чему ее волновать.
— Да. Желтый и теплый. Как солнышко на твоих рисунках. Я его обязательно построю. Я обещаю. Ты веришь?
Она кивнула, погладив кудряшками мою шею. Сама не заметив. Так неожиданно, так больно, что мне хотелось плакать. Навзрыд. А надо было терпеть.
— Мариша, я часто буду задерживаться. Мне нужно учиться, чтобы заработать деньги на наш счастливый дом. Без этого ничего не получится. — Я взяла ладонями ее голову и заглянула в глаза. — Ты меня понимаешь? Никак.
— Никак?
Я спрятала глаза в ее кудрявом стожке. На самой макушке.
— Никак.
— А котенок там будет?
— Будет! — засмеялась я. — Целая стая лохматых, нахальных, рыжих котов. Обещаю!
— Ладно! — рассмеялся детеныш. Теплым облачком. Прямо мне в шею.
Маришка была со мной согласна, значит, я права. А я сомневалась. Трусила. Почти сдалась. Мы только-только стали с Маришкой ближе. Я боялась опять ее потерять. А она все поняла и дала мне крылья.
— Умничка моя! — рассмеялась я и защекотала ее поцелуями. Она, хохоча, отбивалась. Радовалась вместе со мной. Ей тоже была нужна наша мечта. Счастливый круглый дом. Я легко это поняла. Легко!
Все казалось простым, а получилось как всегда. Муторно, трудно, безрадостно. Мне легко давалась учеба, и трудно и тяжко — семейная жизнь. Она разбивалась и сыпалась. Валилась и рушилась. От одного непонятого слова. От неувиденного жеста или неуловленной мысли. От неугаданных желаний и невыполненных обещаний. От всего. Я зажглась будущим и быстро сгорела. Мой любимый детеныш не поверил моему обещанию, позабыл о нашем уговоре. Не справился, не осилил. Я приходила домой, Маришка уже спала. Укрытая вниманием и любовью своего отца, как щитом. Щитом от меня. Он всегда был рядом, я снова превратилась в призрак самой себя. Я хорошо это поняла.
— Маришка, я купила билеты на «Синюю птицу». Идем в воскресенье. Втроем. Я, ты и папа.
— Не хочу, — легко ответил ребенок.
— Да. А что ты хочешь?
— Папа придумает, я скажу.
Папа придумал, и они ушли гулять. Вдвоем. А я поехала сдавать билеты.
— Мариш, почему вы не пригласили меня? — спросила я. — Мне так хотелось быть вместе с вами.
— Не знаю… — протянула она.
Моему ребенку было неловко. Меня забыли, а ответ держать ей. Ей было неуютно. И все.
— Хочешь, я брошу учебу? Буду всегда с тобой? Хочешь? — спросила я, и сердце мое забилось как сумасшедшее.
— Не знаю, — она пожала плечами. Вскользь. Равнодушно. Никак.
Вот так я все поняла. И учеба в институте потеряла всякий смысл. Мне незачем было надрываться. Счастливые дома остаются несбыточной мечтой. Нелепой, детской причудой. Почему меня это так тронуло? Почему нет сердцу покоя? Ведь я никогда не считала себя фантазеркой. Несбыточные мечты придуманы для несчастных. Им тащить этот груз, если сдаться. И я решила не сдаваться. Продолжить учебу. Так будет правильнее. Так я дам своей дочке то, что обещала. И обещание сдержу, чего бы мне это ни стоило. Придет время, и она все поймет. Обязательно.
Я успокаивала себя. Все должно быть хорошо. Все наладится. И сама себе не верила. Мне нужно было бросить учебу. Нужно. Но сдаваться я не хотела и не умела. Не приучена! Последнее слово должно было оставаться за мной. Слово я сдержала, а сердце лишилось покоя. Совсем. Я вновь сделала все не так, и мне опостылела учеба. Я волочила ее за собой, как гирю, в будущее, которого не было. Зачем будущее, если в нем нет никого, кроме тебя? Меня снова мучили депрессия и бессонница, оставляя синяки под глазами. Но я сама так решила.
Я готовилась к первой сессии ночами. Мне не надо было ходить на занятия, мне хотелось больше возиться с Маришкой. Я засыпала над учебниками, посылая экзамены к черту. Ребенок был важнее, а ребенок со мной скучал. Я винила мужа. Ненавидела. Так было легче. Мне.
