— Настоящий кабинет соорудил, — похвалил хозяина Виктор, разбирая свой чемоданчик. — Молодец, Терентий.
Старик довольно приосанился.
— Так мы что ж… Мы с понятием… Хотел вот таз тебе, чтоб руки мыть. Так ваши реквизировали, — не удержался он, чтобы не излить душу.
— Таз? — удивился Виктор. — Зачем им таз понадобился?
— Я то ж думаю: для чего им таз-то сдался? И не так, чтобы новый таз…
— Насчет таза я разберусь, — пообещал Виктор.
— Вот-вот, сынок. Заступись за старика. А то что ж такое получается: белые пришли…
Никем не замеченная Семеновна, тихой мышкой стоявшая в дверях, решилась обнаружить себя.
— Можно войтить, али как?
Виктор сделал приглашающий жест.
— Конечно. Входите.
— Здравствуйте вам, — поклонилась Семеновна.
— Виделись уже, — буркнул Терентий.
— Проходите, пожалуйста, — еще раз пригласил Виктор. — Присаживайтесь.
Семеновна робко села на лавку напротив него.
— На что жалуетесь? — спросил доктор, приветливо улыбнувшись.
— Как?
— С чем пришли?
Семеновна всполошилась.
— Ой, что ж я, дура старая… — Она принялась поспешно развязывать принесенный с собой узелок. — Вот тут яичек пяток, творогу свежего…
— Погодите, погодите, — остановил ее Виктор. — При чем тут яички?
— Так как же… — насторожилась Семеновна. — Или мало будет?
Доктор внезапно догадался, что речь о его гонораре, и энергично замахал руками.
— Уберите, уберите… Мне ничего не нужно. Прием бесплатный.
Семеновна посмотрела на него недоверчиво.
— Бесплатный?
— Абсолютно. Итак, на что жалуетесь?
— Как? — вновь спросила Семеновна.
Виктор тревожно подумал, что лечить в деревне будет посложнее, чем в городе.
— Болит у тебя чего, Семеновна? — пришел ему на помощь Терентий. — Болесть какая?
— Ах, болесть… Да кто ее знает. Бывает, как у Марьи, в грудях стеснение. Как наклонишься или ведро подымешь — то и вздохнуть тяжко.
— Понятно, — кивнул Виктор. — То есть, если я вас правильно понял, боли обычно связаны с физической нагрузкой?
— Как? — в третий раз спросила Семеновна.
— Понятно. — Виктор встал и засучил рукава. — Слей-ка мне, Терентий.
Старик полил из крынки ему на руки. Виктор вытер руки и некоторое время подержал их на весу перед собой.
— А теперь, Терентий, выйди.
— Слушаюсь, — дед беспрекословно направился на двор.
Семеновна с беспокойством посмотрела ему вслед.
— Терентий, куда это ты?
— Куда надо, — веско заявил тот. — Ты доктора слушай. Я-то тебе зачем?
Как только он появился на крыльце, Петровна и Салтычиха синхронно повернулись к нему.
— Ну? Чего там?
— Выйтить велел.
— На что?
— Почем я знаю?
— На то. Обесчестить надумал, — гнула свое Салтычиха.
Виктор, все так же держа руки перед собой, подошел к насторожившейся бабке.
— Нут-тес… Раздевайтесь.
Семеновна подпрыгнула на лавке.
— Чего?!
Виктор посмотрел на нее с недоумением.
— Раздевайтесь.
— Как? — повторила свой излюбленный вопрос Семеновна.
Доктор понял ее по-своему.
— До пояса.
Семеновна отшатнулась.
— Это зачем?
Виктор почувствовал, как внутри него нарастает глухое раздражение.
— Слушайте, вы зачем ко мне пришли?
— Я думала, травку какую дашь, — сказала Семеновна, пугливо бегая глазами. — Алена прошлый месяц мне отвару дала, так сразу отпустило.
— При чем тут Алена? — Виктор невольно повысил тон. Уже второй раз за день у него возникали проблемы с конкуренткой. — У нее свои методы, а у меня свои. Раздевайтесь быстро. Меня другие ждут.
Последняя фраза окончательно добила Семеновну. Проявив несвойственную ей резвость, она сорвалась с лавки и, забыв узелок, пулей выскочила из избы.
Виктор посмотрел ей вслед, так и оставшись стоять с вытянутыми руками.
— Куда это она?
Петровна и Салтычиха все еще пытали Терентия, когда дверь избы распахнулась. Изнутри, будто ошпаренная, выскочила Семеновна и, пробежав мимо, понеслась по улице.
— Семеновна, ты куда? Чего случилось-то? — крикнула ей вслед Петровна.
Семеновна остановилась и заголосила.
— Ой, бабы, беда. Я только вошла, только села, а он ручищи закатал, подошел ко мне, да как крикнет: «А ну раздевайся!» Ох, страх, бабы! Ох, страх… — Всплеснув руками, Семеновна чесанула вниз по дороге.
— Что я говорила! — воскликнула Салтычиха с торжеством в голосе. — Обесчестил!
