Поначалу не все китайские чиновники разобрались в характере предоставленных им опционов. Один иностранный инвестиционный банкир рассказал такой случай: он со своим клиентом из муниципального «Шанхайского промышленного холдинга» вел переговоры с «Фиделити», глобальным инвестиционным фондом, когда ШПХ собирался выпустить новые акции в Гонконге. В мае 1996 г. эти акции были зарегистрированы с котировкой порядка $НК>7, а затем выросли чуть ли не в шесть раз, означая тем самым весьма значительную потенциальную прибыль для этого китайского клиента. Брокер из «Фиделити» поинтересовался: «А вам не завидуют коллеги, не имеющие таких опционов?» «Нет, не завидуют, — ответил чиновник, — потому что опционы на самом деле не имеют смысла, как если бы они принадлежали кому-то другому». По словам банкира, брокер сильно разгневался и потребовал объяснений, подозревая, что вся прочая информация по новому выпуску носит такой же фиктивный характер. Китаец сообразил, что допустил просчет, и тут же стал выкручиваться, заявив, что безвозмездно отписал прибыль государству, лишь бы не восстановить коллег против себя.
Высшее руководство крупных государственных фирм зачастую могло бы извлечь потенциально громадную, многомиллионную прибыль из этих опционов; у них, однако, нет иного выбора, кроме как соблюдать директиву, предписывающую воздерживаться от реализации опционов. А вот сотрудники, стоящие одной ступенькой ниже уровня номенклатуры и не находящиеся под прямым контролем Орготдела ЦК КПК, склонны принимать совсем другие решения. Когда в первые годы текущего столетия наблюдался резкий подъем фондовых рынков, члены правлений начали потихоньку обналичивать прибыль. Например, к 2008 г. небольшая группа руководителей «Чайна Мобайл» сбыла свои опционы на сумму 1,53 миллиарда долларов.
И без того противоречивая ситуация с опционами осложнилась дебатами о щекотливом внутреннем вопросе по поводу крайне скудной формальной оплаты труда руководства наиболее значимых госпредприятий. Эти люди с завистью смотрели на многомиллионные заработки своих западных коллег. «В то время высшие управленцы госпредприятий в Гонконге получали меньше секретарши-иностранки», — сообщает один из китайских банкиров. Из-за маленьких формальных окладов они стали выискивать другие источники дохода: премии, оплата личных издержек из кармана предприятия, неофициальные фонды для проведения различных кампаний и дополнительные зарплаты, оформляемые через дочерние фирмы.
Управленцы, работавшие за рубежом, с энтузиазмом подхватили этот почин. Цзи Хайшэн, президент сингапурского отделения КОСКО, государственного грузового пароходства Китая, сидел на целой горе опционов стоимостью в миллионы долларов. Курс акций КОСКО бодро шел в гору параллельно с резким ростом объема внешней торговли. Подобно многим бизнес-руководителям во всем мире, оказавшимся в сходной ситуации, Цзи подумал, что было бы неплохо поощрить сотрудников за успешное ведение дел. «Финансисты из подразделения «КОСКО Инвестментс» показали настоящее чудо: рыночная стоимость наших акций выросла с SG$100 миллионов до нынешних SG$10 миллиардов, — заметил он. — Сингапурские СМИ именуют меня не иначе как суперзвездой, потому что я породил многочисленных миллионеров и даже миллиардеров». Цзи беззаботно заявил, что «не понимает», отчего правила пекинских властей ограничивают реализацию опционов, и решил следовать в первую очередь «местным сингапурским законам». Другими словами, он имел право продать свои опционы — и именно так поступил.
Люди типа Цзи сознательно идут на такой выбор. Они могут либо подчиниться требованиям и сохранить пригодность к выдвижению в высшие эшелоны партии, либо остаться на уровне бизнес-руководителя и продолжать делать деньги. «Если человек не хочет лезть наверх, любые ограничения теряют для него эффективность», — говорит журналист Ли Лимин. Фондовые опционы, в известном смысле эзотерический финансовый инструмент, вдруг превратились в политическую проблему. На кону стояли отнюдь не только деньги. Речь шла о новом поколении управленцев, которые отказывались от выдвижения в обмен на финансовые выгоды. «Они говорят: смотрите, я повысил стоимость активов; значит, меня надо вознаградить, — сказал китайский банкир. — А партия отвечает: подумаешь, так получилось лишь оттого, что мы тебя туда поставили».
