«По сути дела, утверждение о том, что советы директоров и впрямь управляют делами, верно в той же мере, что и заявления о свободе слова и вероисповедания, гарантированной китайской конституций, — продолжал банкир. — В реальности ничего такого нет. На всех крупных госпредприятиях перед заседаниями правления обязательно проходит заседание парткома. Эксплуатационные расходы, капиталовложения в основные средства и тому подобное — все это выносится на обсуждение совета директоров, однако кадровые вопросы остаются в руках партии. Тут сколько ни придавай самостоятельности правлению и его функциям, ничего не изменится, если весь менеджмент назначает партия».
Ван Цзяньчжоу, которого перебросили с поста главы «Чайна Юником» заведовать корпорацией-конкурентом «Чайна Мо- байл», рассказывал друзьям, что не получал на этот счет никаких предупреждений. Так же Орготдел не удосужился проконсультироваться ни с одним членом совета директоров. Будучи руководителем предприятия, зарегистрированного на биржах Нью-Йорка и Гонконга — со всеми вытекающими последствиями, — Ван бросился искать совета у юрисконсультов. Адвокат выразился лаконично: «Больше не упоминайте свою старую компанию».
Но как бы ни ярились бизнес-руководители и инвесторы, умышленный элемент неожиданности при таких перебросках отлично служит целям КПК, в очередной раз напоминая, кто в доме хозяин. Ротация — простой и всем понятный сигнал, адресованный высшему административному звену госкомпаний. В свое время «Чайна Мобайл» чуть ли не за ночь превратилась в крупнейшую компанию мира в области мобильной телефонии, и вся эта отрасль китайской экономики получила мощнейший толчок. В руки начальников предприятий в этом стратегическом и важном для национальной безопасности секторе стекалась власть. «Возникло мнение, что их надо бы приструнить. Лучше, если этими компаниями заведуют политики, а не предприниматели, — сказал один из советников. — Надо было разрушить возникающие центры влияния».
Миф, что партия не вмешивается в такие решения, культивируют самым тщательным образом; например, публичные уведомления о новых назначениях проводятся через официальные структуры, в частности, Госсовет и подчиненную ему Комиссию по администрированию и надзору за государственными активами, отраслевые министерства или же материнские компании. В прессе подобные объявления неизменно именуются «сменой работы» — вот вам и внешне едва различимое, но фундаментальное различие между методом подачи этих назначений внутри системы и истинным положением дел. С точки зрения партии, переброску чиновников с предприятия на предприятие или из одного органа власти в другой даже сменой работы назвать трудно: они тасуются внутри одной и той же системы.
В первые же годы этого столетия из председателя правления CNOOC сделали губернатора провинции Хайнань; глава «Петро-Чайна» стал заместителем министра Агентства экономического планирования; председатель электроэнергетической корпорации «Хуанэн» был назначен заместителем губернатора провинции Шаньси; заместитель управляющего центрального банка превратился в главу «Стройбанка», а председатель правления «Чайналко» вырос до поста советника при кабинете министров. Даже глава единственного в стране номинально частного банка «Миныпэн», превозносимого прессой за отвагу, с которой он решился нарушить госмонополию в сфере финансов — и тот проходил согласование с партийными органами.
Эдвард Тянь, учредитель и председатель компании «Чайна Нетком» — один из тех немногих, кто увидел систему с обеих сторон: сначала как аутсайдер, а позднее — когда партия провела его в ряды номенклатуры — изнутри. Тянь и так уже был богатым и успешным частным бизнесменом, когда ему в конце 1990-х гг. предложили возглавить едва оперившийся «Нетком», венчурное госпредприятие в области телекоммуникаций. Его китайские коллеги по «АзияИнфо», частной компании, которую Тянь соучредил и протолкнул до регистрации на нью-йоркском «Насдаке», подумали, что он спятил, решив уйти работать на государственное предприятие. Через некоторое время Тянь убедился, что они были недалеки от истины.
