Решение о распространении юрисдикции партии над прошлым вплоть до 1840 г., то есть задолго до падения последней императорской династии (1911 г.) и гражданской войны с националистами (1930–1940 гг.), принятое партией в 2001 г., расширило поле исторических баталий. У Отдела пропаганды появился дополнительный рычаг воздействия на своевольных редакторов, которые давно напрашивались на взбучку. Много лет верхнюю позицию «черного списка» занимал Ли Датун из «Чжунго цин-няньбао» («Молодежь Китая»).
Во плоти Ли очень напоминает газетного редактора старой закваски, привыкшего раздавать указания и видеть свои распоряжения исполненными. На любой вопрос у него готов ответ, категоричный и лаконичный. Порой возникает впечатление, что он не разговаривает, а лает. Но за внешней грубоватостью прячется мощная редакторская интуиция. Ли — жесткий, смелый и откровенный человек, постоянно находящийся в поисках темы, способной поддеть власть.
Начальные годы его творческой биографии были потрачены на лугах Внутренней Монголии, где Ли пас овец в рамках программы трудового перевоспитания «культурной революции». Первую работу в качестве журналиста он получил в 1979 г., в провинциальной редакции «Чжунго цинняньбао», а затем карьерная лестница привела его в Пекин. Он еле-еле унес ноги во время гонений на либеральных репортеров по следам событий 1989 г., и за участие в протестах был наказан переводом в научный институт при газете сроком на пять лет, а затем вновь вернулся в журналистику. В начале текущего столетия он поднялся до поста главного редактора «Бин дянь» («Точка замерзания»), скандального еженедельного приложения к центральной газете. «Чжунго цинняньбао», известная за свою относительно либеральную культуру и безупречную политическую репутацию, предоставила Ли немало места для маневра. Спонсором газеты выступал Коммунистический союз молодежи, партийный орган, послуживший опорой для Ху Яобана, а позднее и для самого Ху Цзиньтао. Впрочем, политическая протекция, которой пользовался Ли благодаря этой газете, вскоре начала крошиться.
Подобно любому китайскому журналисту, не зря жующему свой рис, Ли презирал еженедельные указания, спускаемые из отдела пропаганды. Указания эти отличались весьма широким спектром: то предписывали строго конкретные формулировки по тем или иным вопросам, то просто задавали общий тон освещения события в зависимости от его характера. Повседневными новостями отдел пропаганды руководит по телефону, хотя в последнее время все чаще используются эсэмэски. Вердикт отдела пропаганды обжалованию не подлежит. «Никаких дискуссий. Они тебя просто уведомляют, — говорит один из старших редакторов. — И никогда не снисходят до объяснения причин. Прежде всего, подобные вещи не обсуждаются с аутсайдерами, вдобавок сами причины бывают весьма щекотливы. Они отражают результирующий вектор влияния различных лоббистских групп». В отличие от Советского Союза здесь нет цензоров, которые правят текст красным карандашом прямо в редакции. «Никому ничего не надо говорить, — продолжает редактор. — Красная черта проходит непосредственно в головах людей».
Ли, частенько заступавший за эту красную черту, попал под прицел Отдела пропаганды задолго до своего участия в войне за историю. В 2005 году только что назначенный главред попытался ввести систему аттестации качества репортерской работы согласно откликам государственных должностных лиц — с вычетом из зарплаты или выплатой премиальных в зависимости от чиновничьей оценки. Ли возглавил мятеж, и план был похоронен. Кроме того, Ли опубликовал статью об извинении, которое принес лидер тайваньских националистов за так называемый белый террор, когда Гоминьдан захватила власть над островом в начале 1950-х гг… В статье ни слова не было о резком контрасте с поведением КПК, но между строк — между строк Ли сказал достаточно. Даже после публикации статьи он продолжал уделять основное внимание идеологическому воспитанию. «Политзанятия для того и созданы, чтобы вбивать людям в головы информацию насчет КПК, однако эти вопросы оказались для нас слишком щекотливыми, и мы призадумались: куда идти дальше?» — вспоминает Ли. В 2005 г., листая подаренный другом журнал, Ли наткнулся на эссе одного пожилого ученого.
