Пристало ли, к лицу ли мне, поэту,
От этих обезьян происходить!
И я проигнорировала эту
Дурную генетическую нить.
О как была я счастлива и рада,
Почувствовав, что я произошла
От времени, пространства, света, мрака.
Тумана, дыма, снега и тепла!
Однако тут же я пришла в смятенье,
Почуяла минуты через две
На сердце камень я, в желудке — темень,
В печенках — дым и ветер — в голове...
К тому ж пространства столько было вбито
В меня, хотя — на кой оно мне черт! —
Что стало мне и больно и обидно
За мой же генетический просчет.
...Подохну — я подумала недавно, —
Признают ли меня одной из вех?
Темна, дымна, болтлива и бездарна,
Я выбрала родителей не тех!..
Источник: [1]
Мама! Законом мне стал твой завет!
Не забулдыга я... Трезвый поэт...
Лучше не выдумать для утоления
Тех, кто под водочку любит грибки!
Кто же, кроме нашего
Брата, рифмой бьющего,
Может водки спрашивать
у совсем не пьющего?
Виктор Боков
Мама! Я чувствую: пить — это плохо...
Но не брани ты меня, не кляни!
Не забулдыга я, не выпивоха:
Нормочку выпью, а больше — ни-ни!
Разве я пью? Пью. Но как? Полегонечку!
Трезвую заповедь помня твою.
Если я, скажем, и пью самогоночку,
Я же ее под закусочку пью!
Пью под лучок, под грибки, под селедочку!
То есть — и тело и душу лечу.
Мамочка! Я даже сладкую водочку
Пью не всегда, а когда захочу.
Ясен душою и разумом светел,
Трезвость и резвость в движеньях ценя,
Я б и сейчас этих двух не заметил,
Если б они не позвали меня...
Но ведь и с ними — три раза по двести
Дернул, добавил сто грамм и — привет!
...Верь, дорогая, что в нашем подъезде
Я — наиболее трезвый поэт!
Источник: [1]
Бьют пушки,
колеблются своды —
И время являться на свет.
Октябрь сорок первого года.
И срок мой приходит родиться
теперь — иль уже никогда.
Игорь Волгин
Пусть знают историки: этот
в истории был прецедент!
Не просто родиться поэту,
особенно — в нужный момент:
отечеству нужный,
народу,
а не эгоисту-себе!
Поэтому долго на роды
не шел я,
в засаде сидел.
Я слышал:
гремит канонада,
но сдерживал ярость и прыть.
Инстинкт мне подсказывал:
надо
поближе врага подпустить!
Октябрь сорок первого!
Рвется
к столице фашистов орда!
Я понял: рожаться придется
сейчас иль уже — никогда!
Пошел я вперед, понимая:
назад отступления нет!
Кричал не «уа!», а «ура!» я,
когда выбирался на свет!
...Я скромен. Зачем нам хвалиться?
Пускай нас оценит народ!
А все же враги от столицы
когда побежали?
Вот-вот!
Источник: [1]
Я как глухарь, я ничего не слышу...
И я трублю...
о том, что я люблю.
Ты любишь ту, в соседнем переулке,
хвост крендельком, в движениях игра.
Идем. Дрожь нетерпенья мне слышна,
и поводок — о пес мой, будь мужчиной! —
натянут, как дрожащая струна.
Вадим Сикорский
Быть неоригинальным не рискуя,
по-своему любил я женский пол:
как лось — трубя и как глухарь — тоскуя,
и что ж от женщин слышал я? «Осел!»
Не понимали, на смех поднимали,
принюхивались даже: может, пьян?
Счастливей был в любом своем романе
мой лучший друг по имени Роман.
Его такая сука полюбила!
Мой милый пес! Среди твоих подруг
так много всяких и невсяких было,
что даже позавидовал я вдруг.
В любви — искусстве, так сказать, важнейшем —
достиг ты, Ромка, большей высоты.
Вот почему любить хочу я женщин
не как олень, не как глухарь, — как ты!
Гляжу, запоминаю: вот в охапку
схватил ты шавку, с толку сбив и с ног.
Вот у столба изящно поднял лапку.
(В балет тебя бы, Рома! Ты бы смог!)
Дворняжка, как дворянка, возмутилась,
но ты лизнул ее проворно в нос
и что-то ей шепнул... Она смутилась!
Ну, я с тобою! Будь мужчиной, пес!
Источник: [1]
...Ведь я живу уже тысячелетье...
Приходил «не этот», уходил «не тот».
...Примял, как веточку, к земле.
«Руки вверх!» — и я сдалась.
...Без тебя я умираю,
но от тебя бегу, бегу.
Бегу. И все-таки попала
в твои силки.
Дина Терещенко
Мне исполнилось тысячелетье,
а ведь не дашь и столетья! —
всех товарок моих с Магнитки,
как увидят, берут завидки.
Ах, Магнитка!
Презренье к нарядам,
поцелуям, цветам и помадам!
Ах, влюбленность моя —
в первый раз! —
в гегемона — рабочий класс!
Сдала я... Прости, Магнитка,
но любить целый класс — это пытка...
И теперь я люблю персонально,
