В центре города Василькова над могилой, покрытой ковром душистой резеды, стоит памятник — гранитная глыба, приспущенное знамя и под ним солдатская каска. На граните надпись: «Дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Головачев Александр Алексеевич. 1909–1945 гг.»
Немного в стороне, там, где расположился административный центр города, похоронен комбат, майор Хохряков Семен Васильевич, также дважды Герой Советского Союза.
У этих могил часто можно видеть людей — и молодых, и убеленных сединами, в военной форме и гражданской одежде. Среди них есть и приехавшие издалека. Это однополчане, сослуживцы Головачева и Хохрякова, навещают своих командиров и соратников. Здесь, у могилы своего комбрига, я познакомился с молодыми офицерами–авиаторами Коноваленко и Новиковым и услышал от них слова, прозвучавшие как упрек лично мне, прошедшему рядом с Головачевым и Хохряковым немало фронтовых дорог.
— Конечно, и памятники, и убранные цветами могилы говорят о том, что мы помним героев. Но согласитесь — этого мало! Кто они, эти герои–танкисты, что за люди были, какие подвиги совершили, почему похоронены здесь, если погибли в конце войны? Мы хотим, нам надо знать о них все, а мы не знаем почти ничего. Кто–то должен рассказать о них.
…Головачевцы. Так в 3‑й гвардейской танковой армии называли людей из бригады, которой командовал полковник А. А.Головачев. И что–то большое, значительное слышалось в этом слове. В бригаде Головачева были самые отчаянные в умелые разведчики, храбрые и находчивые командиры, стремительные автоматчики. Добрая слава сопутствовала бригаде. Ее боевые дела ставили в пример, во всей армии знали и любили ее командира.
Правда, некоторые слово «головачевцы» произносили порой с ноткой осуждения: головачевцы, случалось, любили щегольнуть. Это у нас, в мотострелковой бригаде танковой армии, с легкой руки комбрига многие офицеры носили кубанки и бурки. В штабе батальона нередко можно было услышать, что комбат ушел в разведку. А делал он это потому, что… командир бригады тоже хаживал в разведку.
Начальство, конечно, подобных действий не поощряло. Помнится, в середине января 1945 года, в разгар наступления с Сандомирского плацдарма, в боевые порядки бригады приехал командарм Рыбалко. Подойдя к штабу, спросил:
—' Почему стоят войска?
— Ищем переправу через реку Варта. Мост и подступы к нему под огнем противника, — доложил я.
— Где Головачев?
— Впереди.
— А точнее?
— Вот за этой высоткой…
А высотка у берега реки, и вся она в султанах разрывов вражеских снарядов и мин.
— Та–ак… Передайте Головачеву, что я награжу его орденом Славы и назначу командиром отделения разведки… — И после паузы Рыбалко добавил: — Если он еще хоть раз совершит подобное.
Конечно, не дело командира бригады самому под огнем врага выбирать место для переправы. Но личный пример значит очень много. И не случайно же в бригаде Головачева были такие замечательные разведчики, как, к примеру, Василий Калишин. Это у головачевцев командовал артиллеристами лихой бомбардир — удостоенный звания Героя Советского Союза майор Шпилько, мотострелками — тонкий психолог и хороший тактик, Герой Советского Союза майор Давыденко; воевали прославленный командир автоматчиков Хасаншин, командир бронебойщиков Мусаев. Это ведь головачевцы, комбат автоматчиков Герой Советского Союза Николай Горюшкин вместе с комбатом танкистов Героем Советского Союза Семеном Хохряковым, далеко оторвавшись от главных сил армии, лихим налетом выбили врага из крупного польского города Ченстохова.
Невозможно назвать всех головачевцев, отличившихся в боях за Родину. Судите сами, в бригаде было четырнадцать Героев Советского Союза, 2742 человека награждены орденами и медалями, к абсолютное большинство из них награждены неоднократно, 23‑я гвардейская мотострелковая бригада 7‑го Киевско — Берлинского танкового корпуса носит почетное наименование Васильковской, а на ее боевом знамени золотом горят орден Ленина, два ордена Красного Знамени и орден Суворова второй степени. Конечно, все эти награды заслужены тяжелым ратным трудом и немалой кровью воинов.
