— Это папа, — несчастным голосом проговорила Фейт. — Он меня убьет.
— Я сама с ним поговорю, — успокоила девочку Хейли. — А теперь — хочешь коку?
— Ага. А можно я ее здесь попью? Хейли улыбнулась. Ей была понятна боязнь девочки видеться с отцом.
— Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.
Закрыв за собой дверь, женщина лицом к лицу столкнулась с отцом Фейт, который нетерпеливо вышагивал взад-вперед перед столом дежурной медсестры.
— Где она? — рявкнул он, только завидев Хейли.
Никогда еще ей не доводилось видеть большего грубияна, чем этот тип.
— В процедурной, — ответила Хейли и направилась к стоявшему в противоположном углу холодильнику. — Я обещала принести ей коку.
— Коку! — взорвался он. — После всего этого ее еще и кокой поить?
Хейли не произнесла ни слова. Открыв банку, она прошла мимо него, как мимо пустого места, и вновь скрылась в процедурной. Фейт сидела на кушетке для обследований, смотрела на плакат, призывавший к борьбе с курением, и болтала своими худенькими ножками.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила она, когда Хейли вручила ей банку с шипучим напитком.
Внимательно посмотрев на девочку, женщина спросила:
— А где твоя мама, Фейт? Та опустила голову на грудь и едва слышно ответила:
— Умерла. Несколько месяцев назад. Так Хейли и думала!
— Наверное, мне стоит рассказать твоему папе про пчелиный укус, как ты считаешь?
Фейт обреченно кивнула. Женщина ободряюще похлопала ее по коленке, выскользнула из процедурной и плотно закрыла за собой дверь.
Отец Фейт сидел на краешке обтянутой дерматином кушетки, но, увидев Хейли, тут же вскочил на ноги.
— Можете не торопиться, — охладила она его пыл, — мне еще нужно составить акт о случившемся. — Женщина уселась за письменный стол и взяла стандартный бланк, который необходимо было заполнить, чтобы отчитаться о происшествии. Она делала вид, будто не замечает, что мужчина уже чуть ли не дымится. — Итак, что…
— К черту ваши дурацкие акты, мисс Эштон! Я хочу знать, что случилось с моей дочерью! Отвечайте немедленно!
Его голос уже не громыхал, как прежде, однако теперь в нем звучали зловещие нотки. Он стоял в двух шагах от Хейли, широко расставив руки и опершись ими о поверхность стола. И тут, подняв глаза, Хейли впервые взглянула на него как на мужчину, а не просто на очередного скандалиста, превратившего обычный размеренный день в бедлам.
Холодные серые глаза, нос прямой и тонкий, с красиво очерченными ноздрями, губы сжаты в узкую полоску. В иной ситуации они, очевидно, могли быть нежными и чувственными. Тяжелый подбородок и крепко сжатые челюсти свидетельствовали об упрямстве и указывали на недюжинную силу воли, не сулившую ничего хорошего тому, кто решился бы ее испытать. Посеребренные на висках волосы мужчины были по-прежнему взлохмачены, однако даже в этом можно было найти некую прелесть.
Синяя рубашка-поло туго обтягивала широкую грудь и мощные бицепсы, слаксы, по цвету чуть темнее рубашки, как влитые сидели на узких бедрах и стройных ногах, в треугольнике расстегнутого воротничка виднелись темные волосы, которые, судя по всему, покрывали всю его крепкую грудь.
Сейчас, нависнув над Хейли, он выглядел совсем иначе, нежели там, в окружении толпы зевак. Он излучал внутреннюю силу, противостоять которой осмелился бы разве что круглый дурак. Этот, по всему видно, решительный человек словно бросал миру вызов. Хейли сглотнула комок в горле и, надеясь на то, что профессиональные навыки не подведут ее, стала объяснять:
— Фейт ужалила пчела. Я наложила на укус обезболивающую мазь. Сейчас девочка отдыхает.
Мужчина облегченно вздохнул, выпрямился и утер вспотевший лоб тыльной стороной руки. Однако, сообразив, что его дочери ничего не угрожает, вновь набросился на Хейли:
— Так за каким же чертом был весь этот шум? Почему она просто не сказала мне о том, что произошло, вместо того чтобы убегать и куда-то прятаться?
— Пчела залетела ей под майку и ужалила девочку в грудь. — Хейли многозначительно посмотрела на собеседника, однако его лицо ничего не выражало. — Ваша дочь постепенно превращается в маленькую женщину, мистер…
