— Рад приветствовать вас, мисс Прествик, — проговорил маркиз Руан, изобразив на лице нечто вроде подобия улыбки. — Вы очаровательно выглядите.
— Добрый вечер, лорд Руан, — приветливо отозвалась она. — Как приятно, что вы откликнулись на наше приглашение!
— Завораживающее зрелище, мисс Прествик. — Руан окинул гостиную взглядом сияющих зеленых глаз и задержал его на маркизе Айвстоне, хотя оставалось загадкой, с чего бы лорду им интересоваться. — Мистер Прествик, мое почтение.
— Привет, мой друг, — отозвался маркиз Даттон, неожиданно возникший рядом.
Пенелопа поприветствовала его изящным реверансом, с любопытством глядя на гостя. Похоже, тот был пьян. Поговаривали, что, с тех пор как дочь Софии вышла замуж за лорда Эшдона, Даттона очень редко видели трезвым. Очевидно, это были не только слухи. Испытывал ли он чувства к Каролин? Вполне возможно. Она была темноволосой красавицей, бриллиантом чистой воды. Пенелопа легко коснулась собственных черных волос, но покрасневшие глаза Даттона лишь мельком скользнули по ней, прежде чем обратиться к группе людей, центром которой были София Далби и лорд Айвстон.
Черт возьми, она не может привлечь к себе внимание даже нетрезвого мужчины! Казалось, удача совсем забросила ее.
— Да, я надеялся, что мой скромный бал привлечет людей, — произнес виконт Прествик с плохо скрываемым самодовольством, — и что будет одобрен обществом. Счастлив видеть, что мои надежды сбылись. И уже начинаю сомневаться, что дом сможет вместить всех гостей.
Пенелопа мысленно зарычала, главным образом из-за выражения саркастического восхищения, которое появилось на лице лорда Руана.
— Мне кажется, что скоро придется танцевать на улице, — криво усмехнувшись, заметила Пенелопа. — Мы ожидали, что многие отклонят приглашения, ведь сейчас самый разгар сезона.
— Вы считаете? — скептически спросил Руан.
— Да, лорд Руан, именно так!
Естественно, они оба лгали. Подобные уловки просто необходимы, ведь правда совсем не столь благозвучна. А она заключалась в том, что лишь весть о собеседовании Амелии с герцогом Кэлборном привела всех сюда. Никто не собирался упускать шанс присутствовать при еще одном подобном событии, которое, несомненно, должно было состояться именно здесь. Потому и число гостей возле места, где Амелия беседовала с лордом Айвстоном, росло с каждой минутой, ибо всеобщие надежды, очевидно, вот-вот должны были оправдаться. Кроме собственных! Бедный отец даже не подозревал ни о существовании Амелии Кавершем, ни об истинных причинах столь многолюдного сборища в его особняке. Он пребывал в заблуждении, что все приглашенные явились исключительно за тем, чтобы поздравить его с новым титулом.
Прествик слыл идеалистом, вследствие чего считался невыносимым в общении. Он был весьма высокого мнения о себе и ожидал от каждого встречного, что тот разделит его точку зрения. Пенелопе и Джорджу это было известно как никому другому, поскольку сами они отнюдь не страдали от такого болезненного чувства собственного превосходства, как их отец. Нет, они прекрасно понимали, что являются новичками в обществе и что обладают лишь привлекательной внешностью и неплохим состоянием, причем второе было гораздо более весомым.
Обладая всеми этими преимуществами, Пенелопа надеялась получить именно то, чего она заслуживает, — герцога в мужья. Чего еще она могла требовать? Разумеется, ей бы не повредила еще и безупречная родословная, однако большие деньги вполне способны возместить этот пробел. В обществе и без того достаточно тех, кто обладает лишь титулом и привлекательностью, и поглядите, как им приходится бороться за место под солнцем. Нет, состояние — несомненно, важнейшая составляющая. И у нее оно было. Пенелопа не видела сложностей в том, чтобы в скором времени стать герцогиней.
За исключением того факта, что точно такую же цель преследовала Амелия Кавершем. Это было настоящим препятствием. Та была хороша собой, богата, а ее происхождение было выше, чем у большинства присутствующих. Решение выглядело очевидным. Соперница должна немедленно выйти из игры.
— Вам стоит отдать должное, Прествик, — заметил Даттон, стараясь держаться прямо. Он был красивым, высоким молодым человеком с точеными чертами лица и глубоко посаженными голубыми глазами. В обществе слыл развратником, негодяем и подлецом. Все это Пенелопа могла бы простить, но не то, что он был всего лишь маркизом, а не герцогом. — Сегодняшний вечер может стать событием сезона. И я, разумеется, не намерен пропустить его.
