Кэлборн в ярости поднялся. Он не потерпит ничего подобного. Ни мгновения более! Это просто нелепо. Унизительно, оскорбительно и совершенно не смешно. Герцог не смог бы сказать, что рассердило его больше — наглость поведения Софии на глазах у всех этих женщин, которые были гораздо ниже его по положению, или то, что дамы веселились весь вечер исключительно за его счет.
— Ваша светлость! — Леди Далтон даже не потрудилась встать и обращалась к герцогу со своего изящного стула. — Разве вы не польщены?
— Едва ли вы отдаете отчет своим поступкам, миледи.
— Просто удивительно. — Она холодно посмотрела на него. — Вынуждена констатировать, что вы не очень-то любезны. Какая жалость! Я всегда считала вас одним из лучших своих друзей и таким вежливым, галантным. Кроме того, не будем забывать о пари. Вы отказываетесь от него? Энн, запиши это. Герцог Кэлборн отказывается, не в состоянии держать свое слово, поскольку не желает выполнять условия пари, на которое согласился по доброй воле.
Разумеется, на это герцогу нечего было ответить. Он уселся с мрачным выражением лица и непреклонным видом. Если он и знал что-то наверняка, так это то, что София Далби никогда попусту не угрожала — обычно она действовала. Более того, эта дама не забывала о нарушенном кем-либо обещании, всегда требовала справедливости и добивалась своего.
— Какой учтивый мужчина! — отметила София, глядя на него с восхищением. — Запиши, Энн. Герцог Кэлборн ни разу мне не возразил. Крайне важная черта, которую надо оценить по достоинству. Но разумеется, — она усмехнулась, — мы попробуем разговорить его.
Это раздражало и злило, и Кэлборн чувствовал себя так стесненно, как никогда в жизни. Он, который так любил шутки и ценил их превыше всего, обнаружил, каково быть объектом женской иронии. Наплевать! Пусть себе составляют свой список черт его характера. Он не собирается жениться ни на Амелии, ни на ком-либо другом. Что было важнее всего — никто не сможет заставить его насильно вступить в брак.
При этой мысли Кэлборн откинулся на спинку стула, почувствовав себя спокойнее и свободнее. Возможно, если все пойдет хорошо, то у него останется еще шанс оказаться в постели Софии.
— И раз уж вы пишете обо мне, мисс Уоррен, — добавил герцог, — то проявите исключительную любезность и добавьте еще в перечень моих качеств тот факт, что я никогда не нарушаю условий пари.
— Да, ваша светлость, — охотно откликнулась та.
— Итак, надеюсь, отмечены моя любезность, ум и честь? — уточнил герцог.
— И еще решительность, — сообщила София, — которую вы доказали. Вы не только цените эту черту в других, но и сами прекрасно ее демонстрируете. Я всегда знала, что вы выдающийся пример среди английских герцогов.
— Вы так действительно считаете? — спросил Кэлборн, подавшись вперед.
— Ну разумеется. — София смотрела в его глаза с явной насмешкой. Это выглядело немного вызывающе. Кэлборн был абсолютно уверен, что она сделала это намеренно. — Разве вы не знали? Леди Амелия весьма мудро решила, что ей подойдет в качестве спутника жизни только герцог. Разве вам не лестно знать, что вам первому выпала честь участвовать в собеседовании? В конце концов, все, что от вас лично потребовалось, — это получить титул от своего отца. Если говорить откровенно, это ведь нельзя назвать вашей заслугой, не так ли?
И она рассмеялась — громко и нисколько не сдерживаясь.
Герцог понял, что у него больше нет шанса попасть в постель Софии. Да, честно говоря, у него пропало всякое желание очутиться там.
Амелия отлично видела, что Кэлборн был сражен напором Софии, как и ее очарованием. Чего девушка не ожидала, так это того, что герцог станет полностью игнорировать ее саму. Даже не взглянет ни разу.
Это было огорчительно. И весьма.
Конечно, появление в гостиной Кэлборна и тот факт, что он терпеливо участвовал в беседе, было заслугой леди Далби и было проделано ею весьма ловко, однако теперь ему пора бы уделить внимание и Амелии. Она красивая, стройная, с пышными волосами и белоснежными зубами. У нее большое приданое. Она обладает прекрасными манерами. Разве все эти достоинства ничего не значат?
