Алекс открыл глаза и улыбнулся ей такой нежной улыбкой, что у Чармиан перехватило дыхание. Она и не представляла, что он может так улыбаться.
— Я не боюсь солнца, — сказал он, но все же поднялся. — Прошу прощения за дурные манеры, но я очень устал. Управлять отелем — нелегкая работа. Я ходил в деревню, чтобы нанять еще работников, но так и не уговорил крестьян послать своих сыновей на работу в «Аполлон». Они скорее предпочтут, чтобы те стали контрабандистами.
— Контрабандистами?
— Средиземноморье издавна славится своими контрабандистами. Конечно, я не поощряю это занятие, потому меня и не любят. Кстати, нам пора возвращаться. — Алекс поднялся на ноги.
Чармиан ощутила беспокойство. Она всегда считала, что контрабандисты — люди безжалостные и коварные, а Алекс ходил в деревню один и без оружия.
— Вы, надеюсь, будете с ними осторожны? — спросила она, принимая его протянутую руку.
— Тебя беспокоит моя судьба? — поинтересовался Алекс.
— Конечно, — откровенно призналась Чармиан. Потом рассмеялась: — Если с вами что-нибудь случится, то кто выручит меня в следующий раз?
— Да, в основе нашей заботы о других людях всегда лежат корыстные мотивы, — язвительно произнес он, но взгляд его был ласков.
— Естественно, — ответила девушка и, отпустив его руку, спрыгнула на тропинку.
— Осторожнее, — предупредил ее Алекс. — Ты можешь поскользнуться и растянуть связки.
— А теперь вы беспокоитесь о своем шоу.
— Естественно, — передразнил он ее интонацию. — Лучше держись за мою руку.
— Я поднялась сюда одна, одна и спущусь, — возразила Чармиан, но ее самостоятельность чуть было не обошлась ей слишком дорого. Тропинка была крутая и неровная; девушка поскользнулась на камне, но Алекс подхватил ее, не позволив упасть.
Они стояли, обнявшись, на пустынном склоне под косыми лучами заходящего солнца, и их губы сами собой встретились в жарком поцелуе. Чармиан забыла обо всем на свете; ее ноги сделались как ватные. В этот день ее разум и воля были подчинены Алексу, а теперь и ее тело уступало ему.
Как долго они стояли в объятиях друг друга, девушка не могла бы сказать, лишь почувствовала, что его руки разжались.
— Оказывается, ты не так уж несведуща в любви, — сказал Алекс чуть дрогнувшим голосом, — но, та petite, мы же здесь как на ладони. Что скажут наши знакомые, если увидят, что я целую одну из девушек Себастьена?
Чармиан испуганно оглянулась.
— Здесь никого нет. Даже козы ушли.
— Для гостей на крыше «Аполлона» установлена подзорная труба, — сказал Алекс, — и я не хочу доставлять им бесплатное развлечение.
— Я тоже, — согласилась Чармиан.
Она отстранилась и пошла вниз по тропинке, думая о том, что Алекс, хотя и не возражает против близких отношений с ней, все-таки не желает их афишировать. А чего еще она могла ждать? Она ведь ему не ровня.
— Плохо, если в тот момент миссис Петерсен смотрела в подзорную трубу, — бросила Чармиан, стараясь задеть Алекса. — Вам будет трудно объяснить ей свое поведение.
Девушка так спешила, что не смотрела под ноги, и снова поскользнулась. Алекс крепко взял ее за локоть.
— Кажется, ты задалась целью свернуть себе шею, — заметил он. — А что касается Хельги… может быть… ты ревнуешь?
— Вы себе льстите, — ледяным тоном ответила Чармиан.
Он отпустил ее руку и прошел вперед.
— Я думаю, мне лучше идти впереди. Ступай за мной, — велел он.
Алекс больше не разговаривал с ней, и Чармиан послушно следовала за ним, жалея, что упомянула вдову. Алексу не нравилось, когда разговор заходил о Хельге, и сейчас он сразу стал отчужденным.
Заходящее солнце удлинило тени от скал, среди которых проходила тропинка, они сделались какими-то зловещими; почти такой же вид был и у Алекса.
У Чармиан возникла мысль, что они идут по-гречески: мужчина впереди, а женщина скромно следует за ним. Но сейчас это было символом заботы, а не превосходства. Алекс шел впереди, чтобы указать ей безопасную дорогу. Чармиан чувствовала, что с радостью пошла бы за ним хоть на край света.
Когда они вышли на широкую дорогу, Алекс коротко попрощался и направился к причалу, предоставив Чармиан одной добираться до бокового входа.
