— Может быть, попробуем их разделить? — сказала она, откидывая волосы и поблескивая глазами из-под ресниц. Еще одна любопытная новинка в арсенале ее чар.
— Что значит «их разделить»? — спросил я.
Дайлис провела исследование (собственно говоря, распад семьи относился к полю ее деятельности). Она сказала, что теперь все чаще договариваются именно так, и порой все бывают довольны. Существует масса возможностей разделить жизнь детей надвое. Можно переезжать от папы к маме и наоборот каждые два дня, или каждые три дня, или четыре. Можно одну неделю жить с понедельника по четверг у мамы, в другую — у папы, а по выходным чередовать дома; а можно, чтобы ты (то есть я) забирал детей через выходные и еще на один день.
— Так, конечно, получится не поровну, — добавила Дайлис, — но для тебя, может быть, легче, раз ты теперь… сам по себе.
За последние два месяца я без особых проблем приспособился к роли отца-одиночки и сделался мамой и папой в одном флаконе. По правде говоря, повседневная жизнь шла почти как прежде. Я знал, что дети скучают по матери. Но, хоть она и исчезла с домашнего ландшафта, жизнь не слишком изменилась.
Еще когда Дайлис жила с нами, по утрам именно я поднимал Глорию, Джеда и Билли, натягивал на них одежду и заговаривал зубы за завтраком. Дайлис же носилась по дому в поисках плаща, ключей и папок с записями о пациентах, а потом убегала, лавируя в толпе на Хай-стрит, чтобы успеть на ранний поезд на Норвуд-Джанкшн, на ходу разглаживая плотный, но мягкий костюм, и ее портфель болтался сбоку.
И именно я бежал рысью с Глорией и Джедом в школу, затем с Билли к его преданной няне Эстер, пока Дайлис нетерпеливо ждала поезда на платформе, то и дело поглядывая на часы, и делала карьеру. Когда она ее сделала, именно я стал забирать детей и приводить домой, я второпях кормил их, я справлялся с их плохим настроением по вечерам и утихомиривал всяческими кнутами и пряниками.
Теперь же Дайлис сидела передо мной в баре и строила из себя всезнающую мамочку. Я не хотел уступать ей ни на дюйм.
— Ты специалист по этим делам, что ты рекомендуешь?
— Пусть бы они жили неделю у меня, неделю у тебя, — подозрительно быстро выпалила Дайлис.
— Продолжай.
— Они могли бы переезжать каждую пятницу. После школы.
— Продолжай.
— И стали бы детьми с двумя домами вместо одного: у них был бы Мамин Дом и Папин Дом.
Все остальное, добавила Дайлис, осталось бы по-прежнему: Глория и Джед ходят в свою школу, а Билли — к бесконечно любящей Эстер, пока ему рано в детский садик.
Я это обдумал. Нехотя признал, что в этой идее были явные плюсы. Я устал, у меня ощущался финансовый кризис, мне нужны рабочие дни, которые не заканчиваются в четверть четвертого. Мне нужно больше времени уделять себе. Лайза и Камилла интересовались, удастся ли когда-нибудь секс-охотнику добыть хотя бы один трофей.
— Как ты собираешься уходить с работы, чтобы забирать Глорию и Джеда после школы? — спросил я. У нее был готов ответ:
— Я могу поменять свой график. Да и Крис иногда может их забирать.
— Целая неделя без ребят — как-то уж очень долго, — прикинул я. — Ты к этому привыкла, а я нет.
Эти слова ударили Дайлис сильнее, чем я ожидал. Ее чопорность разом исчезла.
— Разве ты не понимаешь, что я устраивала для них дом?
— Прости, пожалуйста. Прости. — Я испугался ее слез. — Я выйду в туалет, а ты вытри нос пока.
Я стоял над унитазом и мучился совестью. Я шел на встречу не для того, чтобы рычать на нее или, наоборот, канючить. Этими новыми глубинами слабости я был обязан новому облику Дайлис. Ее присутствие не будило плоть. Наоборот, Дайлис была какая-то чуточку нелепая. Я представлял в уме ее переход из похотливой развратницы, ненасытно любящей меня, в трезвую, холодную и расчетливую Боудикку[4], которой нужно выйти из схватки без потерь. А сейчас эта стрекоза порхала бабочкой, впрочем, весьма решительной. Дайлис была безусловно счастлива с новым мужчиной, я же оставался безусловно одинок. Я повернулся к рукомойнику. Автомат с презервативами возле раковины будто надо мной издевался. В сексуальном плане я был заброшен в дальний-дальний угол Поднебесной, одинокий кантон Дро-Чи, куда обычно попадают лет в четырнадцать.
