А когда пришли гетманы с другим большим войском к нам, к Дерпту (а с ними более тридцати тысяч войска конного и пеших - 10 000 стрельцов и казаков, и сорок пушек больших, а также и других пушек около пятидесяти, как тех, которыми пушечную стрельбу на стенах города подавляют, так и небольших - по полторы сажени в длину), то получили мы повеление от царя идти под Феллин. И мы, узнав, что магистр хочет переправить прежденазванные большие пушки и другие пушки и скарб свой в город Гапсаль, что на самом море стоит, тотчас послали 12 000 войска со стратилатами в обход Феллина, а сами с оставшимся войском пошли другим путем. А пушки все отправили Эмбахом-рекою вверх, а оттуда озером, и выгрузили их из галер на берег в двух милях от Феллина. А те стратилаты, что прежде были посланы нами к Феллину, проходили поблизости от города немецкого Эрмиса, приблизительно в миле. Филипп же, маршал ордена, муж храбрый и в военных делах искусный, располагая 500 человек рейтаров немецких, а также 500 или 400 человек пехоты, стремительно и дерзко двинулся на них, не зная, какое многочисленное войско идет, думая, что это лишь посланный мною отряд, ведь я не раз посылал отряды к тому городу и раньше, когда еще войско то большое с прежденазванными стратигами не пришло (а поверил он сведениям прибежавших под защиту городских стен и подробнее не разведал, что за войско двигается, поскольку немцы редко когда на дню трезвыми бывают). Наши же, хоть и знали о нем, но и подумать не могли, что он со столь малыми силами осмелится ударить на столь неравное своему войско. И вот около полудня, во время привала, ударили они на один из отрядов, смешались со стражею, а потом дошли и до коней наших, и таким образом битва завязалась. Другие же стратилаты, узнав об этом, с помощью хороших проводников, знакомых с этими местами, обошли их со своими полками наперерез через леса и ударили так, что едва несколько человек смогло убежать с поля битвы, а самого того храброго и славного в народе своем мужа, воистину, последнего защитника и надежду лифляндского народа Алексея Адашева слуга живым поймал, и с ним вместе были взяты живыми одиннадцать комтуров и сто двадцать шляхтичей немецких, не считая других. Мы же ничего об этом не знали, а когда пришли под город Феллин, то встретили там наших стратилатов не только невредимыми, но и пресветлую победу одержавших и славного начальника лифляндского, храброго мужа маршала Филиппа с одиннадцатью комтурами и с другими пленными, в руках имевших.
А когда повелели мы привести его и поставить перед собой и стали о некоторых вещах расспрашивать, как это обычно делается, тогда, с просветленным и радостным лицом (безо всякого страха, поскольку готов был пострадать за отечество) стал он дерзко отвечать нам. А был он муж, как мы убедились, лучше узнав его, не только мужественный и храбрый, но и оратор искусный и острым разумом и крепкой памятью обладавший. Многие ответы его нам память моя не сохранила, и потому умолчу о них, но один из них - плач его о Лифляндской земле, на память мне приходит, о нем и расскажу. Сидел он как-то с нами за обедом (хотя и оказался он в плену, однако мы с почестями его содержали, как и подобает светлого рода мужа), и среди прочих разговоров, как это обычно бывает в застолье, начал он нам вот что рассказывать:
"Сговорились все короли западные вместе с папой римским и с самим цесарем христианским и послали множество воинов крестоносных: одних опустошенным землям христианским помочь защититься от нашествия сарацинов, других же - в земли варваров для поселения и обучения их и насаждения там веры в Христа (как это и ныне делается королями испанским и португальским в Индии). Разделили тогда то прежденазванное войско между тремя гетманами, и пустилось одно из них по морю к полудню, а два - к полуночи. Те, что поплыли к полудню, достигли Родоса, опустошенного прежденазванными сарацинами из-за внутренних усобиц безумных греков, и, получив его совершенно разоренным, они его и прочие города и крепости отстроили и укрепили их на случай осады, и стали жить там и господствовать над остатками местных жителей. Из тех же, что к полуночи отправились, одни приплыли в землю пруссов и стали господствовать над живущими там, а другие - в эту землю. И застали они здесь народы жестоких и непокорных варваров, и заложили город с крепостью - Ригу, а потом - Ревель, и воевали много с живущими здесь прежденазванными варварами, и едва смогли их покорить, и немало лет принуждали их к принятию христианской веры.
