Они ехали какими-то странными, кривыми улочками. Либо эта дорога рассчитана на то, чтобы он ничего не запомнил, либо они следуют кратчайшим путем, известным только местным жителями. Примерно через четверть часа машина нырнула в подземный гараж и с шипением остановилась. Гараж был крошечным, рассчитанным на одну-две машины.
Майлза протащили к лифту. Они поднялись на один этаж и оказались в коротком коридоре. Один из похитителей стащил с него сапоги и ремень со сканер-щитом. Действие парализатора заканчивалось. Ноги у Майлза были ватными, ступни покалывало, но по крайней мере он уже держался на них. Руки ему развязали, и он попытался растереть затекшие запястья. Потом изо рта извлекли кляп, и Майлз немедленно издал какой-то странный звук, больше похожий на хрип.
Еще через секунду перед ним отперли дверь и впихнули его в комнату без окон. Послышался щелчок замка – наверное, так захлопывается капкан. Майлз едва не рухнул, но сумел удержаться на ногах, пошатываясь и тяжело дыша.
Световая панель на потолке освещала узкую комнату, в которой не было ничего, кроме двух скамеек вдоль стен. Слева находился закуток туалета – без окон, со снятой с петель дверью.
На одной из скамеек лицом к стене лежал мужчина в зеленых брюках и кремовой рубашке. На ногах у него были носки. Мужчина как-то замедленно повернулся и сел. Одну руку он автоматически вскинул вверх, прикрывая от яркого света красные, слезящиеся глаза. Другая уперлась в скамейку, не давая ему упасть. Взлохмаченные темные волосы, четырехдневная щетина. Ворот рубашки расстегнут, и в нем белеет шея, такая беззащитная сейчас, когда ее не стискивает панцирь высокой, наглухо застегнутой стойки барраярского мундира. Помятое лицо мужчины было знакомо Майлзу.
Безупречный капитан Галени. Правда, чуточку потрепанный.
Галени, сощурившись, смотрел на Майлза.
– Дьявольщина, – без всякого выражения проговорил он.
– И вам того же, – прохрипел в ответ Майлз.
Галени выпрямился, сощурив заплывшие глаза:
– Или… это вправду вы?
– Не знаю. – Майлз задумался. – А которого меня вы ждете? – Он проковылял к скамье напротив и уселся, вернее, упал на нее. Ступни его немного не доставали до пола. Несколько минут оба молча разглядывали друг друга. – Бессмысленно сводить нас в одной комнате, если она не прослушивается, – наконец сказал Майлз.
Вместо ответа Галени ткнул указательным пальцем в потолок.
– О! И просматривается?
– Да.
Майлз оскалил зубы и улыбнулся потолку.
Галени продолжал рассматривать его с недоверчивой, почти болезненной гримасой.
Майлз откашлялся. Во рту был горький привкус.
– Насколько я понимаю, вы встречались с моим двойником?
– Вчера. Да, по-моему, это было вчера. – Галени взглянул на световую панель на потолке.
Похитители отобрали часы и у Майлза.
– Сейчас примерно час ночи начала пятого дня с момента вашего исчезновения из посольства, – сказал Майлз, отвечая на невысказанный вопрос Галени. – Что, свет здесь не гасят?
– Нет.
– О!
Майлз подавил тошнотворную ассоциацию. Постоянное освещение было цетагандийской тюремной практикой и способствовало временной дезориентации заключенных. Адмирал Нейсмит уже имел возможность с ней познакомиться.
– Я видел его всего несколько секунд, – продолжил Майлз, – когда они нас поменяли. – Его пальцы машинально потянулись к месту исчезнувшего кинжала, потом начали растирать шею. – Я… действительно так выгляжу?
– Я думал, что это вы, до самого конца. Он сказал, что практиковался на мне. Проверял себя.
– И как прошла проверка?
– Он был здесь четыре или пять часов, и я ничего не заподозрил.
Майлз поморщился:
– Плохо дело. Хуже некуда.
– Я тоже так думаю.
– Ясно. – Комнату наполнила липкая тишина. – Ну что ж, ведь вы историк. Как отличить подделку от оригинала?
Галени покачал головой и тут же поднес руку к виску, словно пожалев об этом движении: видимо, его мучила мигрень. Майлз тоже страдал ею.
– Не знаю. Я уже ничего не понимаю. – Галени задумчиво добавил: – Он отдал честь.
Уголок рта Майлза искривился в сухой усмешке.
– Конечно, существую один я, а весь этот кошмар – уловка, чтобы свести вас с ума…
