нашел широкое практическое применение в психопатологии (психоанализ) и действительно дал немало материала по памяти психопатов.
Экстраординарное обыкновенно привлекает к себе внимание. Нет поэтому ничего удивительного в том, что патологические явления памяти не раз заинтересовывали исследователей, но собранный соответствующий материал представляет собой скорее груду фактов простых эмпирических наблюдений, еще не объясненных мало-мальски удовлетворительной теорией. Как и во время обобщающего труда Рибо[ 29 ] «Болезни памяти» (1881), мы и сейчас далеки от понимания патологических явлений памяти. Тем понятней увлечение ассоциативным экспериментом, когда оказалось, что он пробил некоторую брешь в столь загадочной проблеме памяти, в частности репродукции, у психопатов. Однако эта брешь с тех нор все же не расширяется, и надежды на ассоциативный эксперимент поблекли.
Ассоциационистское понимание памяти как связи — чрезвычайно широкое понимание, толкающее на очень большие обобщения, и уже у Бэна (и его предшественников) мы видим, как говорится, без особого различения, вместе положения об ассоциациях представлений, чувств и движений. Память как ассоциация представлении и привычка как ассоциация движений относятся, таким образом, к одной и той же проблеме — проблеме ассоциаций. А постановка экспериментального изучения памяти как выучивания, сохранения и забывания толкала на то, чтобы распространить это изучение со слов на движения, тем более что обычно в экспериментальной практике «слова» были всего-навсего лишь бессмысленными слогами (для того чтобы уравнять положение испытуемых, элиминировав смысл слов), т. е. по существу изучаемая память была памятью на речевые движения, а не на мысли и представления.
Это отождествление памяти и привычки менее всего затрудняло представителей американской «психологии поведения». Два обстоятельства особенно сильно облегчали им это. «Мышление, собственно говоря, есть речевой процесс», и речь и мышление трактуются как «открытые и скрытые речевые навыки»; по мнению крупнейшего представителя психологии поведения Уотсона[ 30 ], «мышление в узком значении этого слова, если включить в него обучение, есть процесс, протекающий по методу проб и ошибок, — вполне аналогично ручной деятельности». С другой стороны, бихевиоризм скептически относится к существованию образных представлений так, как они обычно понимаются в психологии. Все это облегчает возможность крайне широкого понимания памяти: «В нашем понимании память — это общий термин для выражения того факта, что после некоторого периода неупражнения в известных навыках функция не исчезает, а сохраняется как часть организации индивида, хотя она может вследствие неупражнения претерпевать большие или меньшие нарушения»[ 31 ].
Вполне последовательно было поэтому развить экспериментальное изучение выучивания, сохранения и забывания движений, а так как результаты одинаково поставленных проблем не могли в основном не совпадать, то это еще более укрепляло во мнении, что память и привычки, в сущности, одно и то же, и, например, Пьерон в коллективном «Трактате психологии», представляющем собой как бы сводку воззрений современных виднейших французских психологов, трактует в одной и той же главе «привычку и память». В американской психологии соответствующие проблемы объединяются в одну общую проблему «выучивания» (Learning), и, например, в коллективном труде современных виднейших американских психологов «Основы экспериментальной психологии» фигурирует очень большой отдел «Learning» там, где раньше в изданиях подобного рода занимал бы место отдел «Память». Симптоматичен с этой точки зрения и тот факт, что в обзорном американском журнале «Психологический бюллетень» еще в 1930 г. фигурирует обзор «Память», а уже в 1934 г. в том же журнале тот же автор озаглавливает очередное продолжение этого отдела как «Выучивание и удерживание вербальных материалов». Такое широкое понимание памяти дало возможность сблизить ее с условными рефлексами, и еще Леб ставил знак равенства между «ассоциативной памятью» и условными рефлексами в учении Павлова. Возможность сведения памяти к условным рефлексам казалась и легкой (посредством элементарного рассуждения: память то же, что привычка, но привычка то же, что условные рефлексы), и соблазнительной, так как рассчитывали таким образом получить простое физиологическое объяснение памяти.
