Палач - страница 63
Ожидания Гудо оправдались: в этом доме уже давно не спали. Какой золотарь не поспешит в просвете начинающего дня пробежаться по улицам города? Ведь все, что лежало вне границ домов и заборов, принадлежало им. От сдохшей кошки с облезлым хвостом до зарывшейся в грязь счастливой подковы. При этом нужно было быстро и внимательно осмотреться, ведь вслед за ними спешили поживиться нищие и даже сами уважаемые горожане.
Стремительно открывшаяся дверь впустила поток воздуха, от которого качнулись язычки двух лучин и огарка сальной свечи. В колеблющемся пламени Гудо увидел трех мужчин, сидящих за маленьким столом. Словно парализованные внезапным вторжением, хозяева лачуги на миг оцепенели, а их руки застыли над низким горшочком. Только один из них успел вытащить из него комочек каши, второй только запустил пальцы, а третий ожидал этого счастливого действия. Кисти всех троих были покрыты огнем святого Сильвиана[32].
– Вы знаете меня? – сбросив капюшон, спросил вошедший.
Мужчины за столом согласно качнули головами, на которых были черные от грязи и времени чепчики.
Заметив, как старший из них, пряча, сдвигает со стола горшочек, Гудо сказал:
– Я подожду.
В несколько быстрых хватов золотари опустошили посудину и уставились на утреннего гостя. Точнее, на его новую добротную одежду и крепкие сапоги. Все это стоило, по крайней мере, двух дойных коров.
Дав время рассмотреть себя, Гудо тихо промолвил:
– Согласно контракту и распоряжению городского совета и бюргермейстера надзор за работой золотарей города Витинбурга возложен на палача. Так было и так есть в других вольных городах. – Золотари опять согласно кивнули, слизывая с пальцев остатки каши. – Кто из вас старший?
Из-за стола привстал маленький и неимоверно худой мужичонка.
– Меня все зовут Костяшкой. Но мое имя – Томас. А это мои братья, – пояснил он и неизвестно зачем добавил:
– У меня есть ручная тележка на двух колесах.
– Хорошо, Костяшка-Томас. Ты сейчас пойдешь со мной и покажешь все, что касается вашей работы.
Старший золотарь, скорчив гримасу, посмотрел на своих братьев и обреченно махнул рукой. Даже ему не очень хотелось показываться на глаза бюргерам в компании человека в синих одеждах палача.
Выйдя за дверь, Костяшка сразу же повернул к отхожей яме.
– Видел, – коротко остановил его палач.
Старший золотарь равнодушно пожал плечами и повел своего надзирателя по улице с клейкой грязью.
– На весь город три золотаря? – спросил Гудо.
– Да и три много, – печально ответил Костяшка, – ведь город маленький, бюргеры бедные. На весь город только у двух десятков домов есть отхожее место. Нас редко туда приглашают. Чистят или сами, или слуги. Вот в деревнях почти возле каждого дома есть отхожее место. А в городах все так привыкли. Утром и вечером все отходы выливают и выбрасывают на улицу. А днем мочатся и опорожняются, где кого застала нужда. Животы часто крутит так, что выть хочется.
– Это от болезни, – строго сказал палач.
Золотарь пожал плечами и с кислой миной на лице продолжил:
– Сколько себя помню, не успеешь поесть – сразу все вытекает. Вот только в святые посты у меня все хорошо. А так не удержишь. Тут у многих штаны сделаны в вертикальный ряд полосок. Удобно, если что. Раздвинул и все свободно выходит. Ведь не латы рыцарские. Это они, благородные, все в латы спускают. Их быстро не снимешь, когда нужда пристала.
– А что это за огромная лужа здесь, слева по улице? – спросил Гудо, вспомнив свои прыжки по камням.
– А, это… Дожди и опять же нечистоты. Там раньше в стене сток был, да, видно, не стало. Все уже привыкли. Да и чего там ходить… Работать нужно. А если праздник или интересно, то для этого у нас в городе Ратушная и рыночная площади есть. А еще Соборная. Там, если нет дождей, чисто. Там убирают. Эти… из цеха метельщиков. Когда им платят. А сейчас платят только на большие святые праздники. Так что их двое осталось.
Стал накрапывать холодный мелкий дождик. Они уже прошли третью улицу. А навстречу им попались только стая мальчишек, старуха с блеющим козлом и подмастерье, несший на плечах большой завязанный мешок.
