Она снова захихикала.
— А вообще-то ты как? Я тебя месяц не видела и не слышала.
— Да нормально… — сказала я. — Завтра поболтаем, да?
— Конечно! Ой, извини, все! У меня выход через несколько минут. Целую тебя, Ольгушечка!
В трубке послышались короткие гудки отбоя. Я отложила ее. Повернувшись на бок, я оперлась головой на руку и стала думать о завтрашней встрече. О том, как построить разговор с Ленкой, не спугнув ее.
Зазвонил телефон. Я поднесла трубку к уху.
— Алло?
Мне не ответили. В шуршащей микрофонной тишине я ясно слышала чье-то сдержанное дыхание.
— Алло! Говорите же. Я не слышу вас.
Но мне не отвечали. Я напряженно продолжала вслушиваться. В трубке щелкнуло и послышались короткие гудки отбоя. Я продолжала сидеть на ковре и тупо смотреть на трубку у меня в руке. Это все было странно. И очень, очень малоприятно.
За моей спиной раздался тихий скрип. Я почувствовала, как леденею от страха. Тонкая струйка холодного пота заскользила по хребту, потом по боку, а уши напряглись, заледенели. Но я все же заставила себя спокойно, без истерических воплей обернуться.
Это открылась дверца книжного шкафа. Она и раньше вела себя весьма самостоятельно. Но вызывала у меня только легкое раздражение и решимость когда-нибудь собраться с силами и покрепче завинтить пару-другую шурупов.
Но ведь раньше не было того, что совсем недавно со мной случилось.
Я поднялась. Подошла к дверце, закрыла ее и громко сказала сама себе:
— Нервы, милая. Лечиться надо. Электричеством.
7. ПОДРУГА.
Я увидела ее сразу же.
Как только вылезла из американского лимузина прямо у дверей роскошного ночного клуба, где я пою пять вечеров в неделю. В руке у меня была небольшая сумочка, а в сумочке кое-что весьма ценное. А лимузин, похожий на четырехспальный комфортабельный гроб (черный юмор — ха-ха!), недавно подарил мне Ораз в личное пользование. И купил он его, по-моему, прямо в комплекте с шофером-телохранителем.
Я, как ни стараюсь, никак не могу запомнить сложного кавказского имени своего шоферюги (в котором, кажется, присутствуют одни согласные и шипящие), и понятия не имею, откуда он родом. По-русски он почти не говорит и на меня практически не смеет глаз поднять. А вот то, что я знаю о нем абсолютно точно: каждый раз, когда он меня везет, он всю дорогу своей единственной извилиной думает только об одном: эх, осмелеть, наконец, бы! Да по-быстрому избавить ее (меня, то бишь) от трусиков и распялить на широком заднем сиденье автомобиля. А потом хоть трава не расти! Нехай зарежут гады, до смерти! Это желание всегда написано прописными буквами (не знаю уж, арабскими или кириллицей) на его сизой бандитской морде, которую я время от времени вижу в широком зеркале заднего обзора.
Но вот тут-то он как раз жестоко ошибается. Я трусиков практически не ношу. Разве что только тогда, когда моему очумевшему от бизнеса Оразику изредка взбредает в голову поразвлекаться со мной в стиле французского декаданса начала века. Я как-то однажды услышала от него страшную-престрашную историю. Из нее следовало, что он, обмывая очередную удачную сделку во Франции, налакался с компаньонами, как поросенок. И будучи в шибко пьяном виде, с их подачи случайно залетел в какой-то средней руки бордель на Пляс Пигаль или где там еще. Порезвился там в одной постели сразу с парой-тройкой импортных девчушек в кружевном черном белье, и это оставило настолько неизгладимое впечатление на его туземно-девственную душу, что для него теперь извлекание меня из черного белья в постели — это верх разврата.
Бедный, бедный толстый Оразик! Наивная душа, отдыхающая от ужасов дикого русского капитализма с помощью свирепого сдирания с моей круглой попки черных трусишек с кружавчиками за двести двадцать баксов штука…
Остальное время Ораз тратит на зарабатывание немерянного количества денег, а попросту говоря, на обман, грабеж и убийства (разумеется, не своими руками) лохов всех профессий и национальностей. Это не трудно делать, торгуя супертанкерами нефти и имея за пазухой помимо пары банков и десятка пройдох-адвокатов из разных стран мира еще целую когорту отъявленных головорезов, намертво повязанных узами кровного азиатско-кавказского родства.
