– А вот хрен тебе с вареньем! – триумфально возгласил Кэрриш.
– Нехорошо ругаться, – ласково укорил его Тай, выразительно поигрывая ножом. – И отпираться нехорошо. Он же сам тебя просил передать его в мои руки. Забыл?
– Не сейчас, – неохотно произнес Кэрриш.
– А когда? – поинтересовался Тай.
Кэрриш стиснул губы до синевы, словно желая наказать их за неосторожное слово.
– Молчишь? Напрасно, – пожурил его Тай. – Лучше скажи сам. Я ведь у твоего приятеля кой-чему научился, пока он меня обрабатывал, и колебаться не стану.
Тай лгал. Он колебался. Будь перед ним Палач, он бы его живьем на кусочки порезал, но хрупкая юность Кэрриша заставляла его смягчиться. Конечно, если Палач найдет по возвращении своего друга замученным и убитым, это причинит ему боль. Но – будь все проклято! – он пришел сюда убить Палача, а не пытать мальчишку!
– Знаешь, что можно сделать из человека обыкновенным ножом? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Знаю! – бешено выкрикнул Кэрриш. – Все знаю! Я тебя, гада, в работе видел! И нож твой видел! И что ты со своим зверьем в деревне сделал, тоже видел!
Тай немного растерялся: ничего подобного он не помнил.
– И что же я такого сделал? – спросил он, стараясь, чтоб голос его звучал язвительно. Но Кэрриш его даже не услышал. Его понесло.
– И что ты своим ножом с его другом сотворил, я тоже видел! Ты и такие, как ты! Вы же всю его семью извели.
– Кто – я? – потерянно спросил Тай.
– Нет, не ты! Твои хозяева!
– Парень, ты сбрендил! – оскорбился Тай. – У меня сроду не было хозяев.
– Ты, убийца, – продолжал бушевать Кэрриш и вдруг осекся. – Что ты сказал? А ну-ка, поди сюда!
Кэрриш вскочил, схватил Тая за шиворот и потащил к окну. Тай до того изумился, что покорно позволил тащить себя, забыв даже про нож.
Кэрриш о нем тоже забыл. Он вертел Тая то так, то эдак, поворачивая его лицо к свету, засматривая в глаза.
– С ума сошел? – закричал Тай. – Пусти! Слышишь?
– Погоди, – бормотал Кэрриш, и замороченный вконец Тай повиновался. – Погоди немного. Значит, не было у тебя хозяев? Не помнишь такого?
– Не помню! – взбеленился Тай. – С двенадцати лет и до самого подвала ничего не помню. Десять лет у меня украли. Десять лет!
Кэрриш побледнел. Руки его сами собой разжались.
– Значит, получилось, – одними губами прошептал он.
– Слушай, ты, недоносок! Ты мне скажешь, в конце концов, что все это значит?
– Не скажу, – устало ответил Кэрриш. – Я обещал.
У него был вид человека, который весь день непрерывно таскал тяжести. Тай был до того растерян, что не мог даже недоумевать, что это с парнем приключилось?
– Не буду с тобой говорить, – тихо произнес Кэрриш. – Надоел ты мне. Хочешь – режь меня на кусочки, хочешь – домой иди.
И Тай, глядя на Кэрриша, понял: он действительно не будет говорить.
– Не ищи никого. Ты свободный человек, зачем тебе эта мерзость?
– Но я хочу знать, – невольно выговорил Тай.
– Ах, ты хочешь знать? – к Кэрришу вернулась часть его бешенства. – Изволь! Спустись вниз, в деревню, и расспроси, как провел эти десять лет Тай Паленый. Только рожу сначала чем-нибудь прикрой. Иначе не то, что узнать – пикнуть не успеешь!
Тай брел, не замечая, что ветви кустарника то и дело цепляются за одежду и хлещут по плечам. Лицо его горело. Казалось, слезы высыхают, не успев скатиться по щекам. Вот он и узнал…
Давно, задолго до его рождения, в мир явились Новые Боги. Они не захотели ждать положенного им часа, сразились с Прежними Богами и убили их. Но желанная победа обернулась для них поражением. Ведь мир еще не мог их принять. Их время не наступило. И на беззащитную землю снизошло Зло. Оно вылезало, выползало, выпрыгивало отовсюду. И чудовища кровожадные, и вурдалаки, и вообще всякая немыслимая нечисть. И Черные Маги. Другой магии, кроме Магии Зла, на земле не осталось. Еще работали заклятья стихий, еще оставалось в силе древнее волшебство эльфов, но и только. Не было тех заклятий, силу которым давало покровительство Богов. Защиты от магии Зла не стало.
Черные маги хозяйничали в мире, как у себя в кармане. Их безраздельное господство исторгало слезы отчаянья. Самая кровавая, гнусная, мерзкая жуть, для которой в человеческом языке и названия-то нету, самые дикие непотребства, какие только можно измыслить, любое беззаконие творилось ими спокойно и легко. Что уж говорить о предметах более обыденных – и женщины со вспоротыми животами, и дети, прибитые к стенам и утыканные стрелами, и заживо сожженные… все это было, и многое другое. И были у злокозненных Магов верные слуги. Их боялись даже больше, чем Магов. Ибо не своими руками сеяли Маги смерть. Они редко показывались среди людей. Не каждый знал, как выглядит Маг. А вот как выглядит их воинство, знали все. Не знали только, откуда оно берется. Поговаривали, что приводят к Магу ребенка и заставляют смотреть на огонь. И горит будто этот огонь так ярко, что ослепляет навек, и не видит слуга, что перед ним, и слепо повинуется приказам своих хозяев. И уже никогда не уйти им от власти колдовского огня. Даже и по смерти служат они своим повелителям.
