Бросив связку ключей на пол у его ног, Ардуин резко развернулся и вышел. Заплаканная женщина в кошмарных лохмотьях ждала его снаружи. Она бросилась к нему, не осмеливаясь задать вопрос, который буквально жег ей губы. Палач произнес мягко и деликатно:
– Гаспар покоится в мире, соединившись со Спасителем нашим. Он не увидел и не почувствовал приближения смерти. Молитесь за нас.
Она принялась бессвязно лепетать слова благодарности, снова пытаясь сунуть ему старый платок, в который было завернуто несколько денье – для нее целое состояние. Ардуин отрицательно потряс головой:
– Я уже вознагражден во сто крат больше. Теплым дыханием.
Оставив женщину опустошенной, но утешенной, он большими шагами направился прочь.
Крепость Лувр, 1305 год
Несмотря на неприятный влажный холод, круглый год царствующий в неприветливой крепости, Эмиль Шапп исходил крупными каплями пота. Он даже прикрыл рот рукою, опасаясь, что его прерывистое дыхание будет слышно всем вокруг. Его сердце бешено колотилось, кровь стучала в шейных артериях. Молодой человек изо всех сил боролся с беспокойством, которое оживало всякий раз, стоило ему представить себе, какая участь будет ему уготована, если его раскроют в этом устроенном им тайнике.
* * *
Привратник накануне вручил ему свиток, содержащий короткое послание, написанное рукой мессира Аделина д’Эстревера и адресованное монсеньору Карлу де Валуа.
Толстый Карл с дряблым подбородком, как Эмиль начал его называть с тех пор, как решил предать, не спешил ломать восковую печать. Молодой человек, украдкой следящий за ним, подумал, что еще немного – и он умрет от нетерпения.
Наконец монсеньор ознакомился с посланием и шумно опустился на сиденье высокого кресла с балдахином. Будучи низкого роста, толстый Карл питал особую привязанность к знакам королевского достоинства, особенно тем, с помощью которых он мог казаться выше. С задумчивым, но вполне удовлетворенным видом граф положил свои маленькие пухлые ручки на толстое брюхо и погрузил почти отсутствующий подбородок в жирную шею.
Эмиль был совершенно сбит с толку. Еще недавно он с почтением относился к брату короля и видел в нем второе воплощение власти, самой природой созданную лестницу, по которой он поднимется к карьерным вершинам и полновесным денье, но теперь Шапп чувствовал сильнейшую злобу и раздражение. Карл не дал ему того, что Эмиль так страстно желал иметь, и поэтому молодой человек был готов продать свою душу – любому, готовому заплатить.
Теперь имя и положение брата короля ничего не значило для секретаря. Наконец-то он поступил на службу к очень могущественной персоне, которая будет ему признательна за труды, – к мессиру де Ногарэ. Новый господин казался ему воплощением всех добродетелей, которых был лишен Карл де Валуа. Господи, да это просто какой-то жирный глупый хлыщ! Эмиль шпионил за ним очень осторожно, выждав, пока монсеньор де Валуа покинет рабочий кабинет, где он не работал, а принимал всяких льстецов, к которым питал слабость, и щедро прополаскивал глотку тонкими винами. Желудок королевского брата постоянно требовал, чтобы его набивали до отказа, а монсеньор де Валуа серьезно относился к его желаниям.
Закрыв за собой двойную резную дверь, Эмиль поспешил к рабочему столу, чтобы ознакомиться с посланием. Аделин д’Эстревер, старший бальи шпаги графства Перш, написал своей сухопарой рукой:
Монсеньор,
К Вашему удовольствию, наше дело продвигается – во всяком случае, я так полагаю и очень надеюсь.
По Вашему приказу я позволил себе только что Вас посетить и сделать донесение относительно завтрашнего утра, к моему счастью и моей чести.
Ваш преданнейший, почтительнейший и покорнейший
Аделин д’Эстревер.
Эмиль Шапп наконец почувствовал, что судьба на его стороне. Во время утренней службы он проник в рабочий кабинет и пробрался за большой гобелен, висящий на одной из стен, скрывающий, что довольно часто встречается в крепости Лувр, нечто вроде ниши, где человек вполне мог поместиться, скрючившись в три погибели.
* * *
Он ждал уже несколько часов, ноги у него затекли настолько, что казалось, будто по ним поднимается целый легион муравьев.
