– Пока Лакония не развяжет новую войну в попытке что-то доказать. Или пока нас всех не прикончат пришельцы.
– Это от меня не зависит, – возразил Кит. – Мне остается вести себя так, будто вселенная никуда не денется, и в ее рамках планировать будущее. На Ньивстаде тяготение одна и две от земного. «ЯкобинБлэк» – хорошая компания и занимается тем, чем нам хотелось бы заниматься, но это не значит, что мы к ней привязаны. Можно разорвать контракт и поискать что-то другое. Или можно лететь и постараться справиться. Если полетим, есть много хороших программ помощи родителям и детям при смене гравитации. И я, если хочешь, готов каждый день ходить с тобой в тренажерную. А если останемся, найдется другая работа. Мы всё можем. Но то, что мы выберем, мы будем делать вместе.
Рохи посмотрела на него красными глазами и салфеткой стерла слезы.
– Глупо.
– Ты боялась разговора о выборе между семьей и работой, да оно и понятно. Я понимаю, и я тебя люблю, и хорошенько поплакать при таком разговоре совсем не вредно. А ты меня не осуждай, когда придет моя очередь лить слезы.
– Я просто боюсь все испортить, – сказала она. – Вдруг мы испортим ему жизнь?
Кит большим пальцем погладил ее кулачок – как делал, когда ей не спалось.
– А ведь испортим. Никто не совершенен. Каждый несет на себе что-то, что родители, если бы знали, сделали иначе. Или если бы родители были лучше. Или если бы мир был другим. Это ничего. Это нормально. Я, такой как есть, стал таким отчасти потому, что мои мама с папой решили так, как решили, а поступи они иначе, все равно ошиблись бы в чем-то другом, и эта ошибка все равно оставила бы на мне след. Они несовершенны, и мы несовершенны.
– А он – да, – сказала Рохи. – Бакари – совершенство.
– Вот уж это точно!
Они еще долго сидели молча. Вышел Джандол, спросил, не забрать ли у них посуду. Кит мотнул головой, и старик, пожав плечами, потопал на кухню.
Наконец Рохи тяжело вздохнула и с этим вздохом словно развернулась. И, когда заговорила, голос прозвучал свободно:
– Хорошо. Спасибо тебе.
– Только не извиняйся!
– Я и не извиняюсь.
– Но ведь собиралась?
Она улыбнулась. Он видел, что буря миновала.
– Собиралась.
Он втянул в рот лапшу и стал жевать. Лемонграсс имел натуральный вкус, лапша была мягкой и солоноватой. Немножко остыла, но это ничего. Рохи вздохнула и села свободней.
После ужина они не спеша пошли домой. Она взяла его под руку, он прижал ее к себе. На время будто вернулась пора жениховства, только сейчас все было глубже. Богаче. Полнее. От этого отказались и его, и ее родители, и Кит не мог их понять.
Жизель сидела на диване, прокручивала на ладоннике что-то развлекательное. Когда они вошли, она приложила палец к губам и кивнула на дверь детской.
– Десять минут как уснул, – сказала она. – Хорошо поел. Потеребил утяжелитель. Похихикал, поиграл, похныкал секунд пятнадцать и отключился.
– Спасибо, мама, – сказал Кит.
Жизель, поднявшись, обняла его.
– Это не для тебя, – шепнула она так тихо, чтобы слышал только он. – Я наслаждаюсь ролью бабушки про запас. На зиму.
Когда она ушла, Рохи, тихо ступая, чтобы не разбудить малыша, отправилась в свой кабинет, а Кит сел за рабочий стол и вывел на него список сообщений.
И включил видеозапись.
– Привет, папа. Я тоже тебя люблю. Спасибо что ради переписки подошли так близко. Я понимаю, как это было трудно. И люблю тебя за это. Родить ребенка – страшнее всего, что я в жизни делал, и мне это нравится. Я люблю малыша. Мне нравится быть отцом. Я понимаю, что у вас с мамой могло сложиться и по-другому. Но, как бы ни сложилось, я всегда знал, что ты обо мне заботишься. Этому я научился от тебя. Если это – единственное, что я сумею передать дальше, считаю, уже немало. Это великое наследство. Кроме шуток – лучшее, что может быть.
Он прикинул, что бы еще добавить, но усталость уже просочилась в мозг, и он ничего не сумел придумать.
Он пересмотрел сообщение, отослал, очистил систему, как всегда, когда получал что-то через подпольную сеть, принял душ и отправился спать.
Рохи в постели не было. Он нашел ее над детской кроваткой. Она любовалась на сотворенную с ним вдвоем новую жизнь. Круглое пузико Бакари поднималось и опускалось с сонным дыханием. Кит постоял с ней и с ним.
