Она проверила сроки. До следующей дозы лекарства оставался час. Впрочем, это уже ничего не значило.
Она включила общекорабельную связь. Поискала последние слова. Такие, чтобы в них уложилась ее любовь к этим людям, кораблю, жизни. «Вихрь» уже покрыл полпути до станции, хотя вторая половина займет больше времени. «Роси» и за четверть миллиона километров улавливал избыточное излучение в его дюзовом следе.
Прозвучавший вопль был буквально неописуем. Все забил вкус мяты, бьющий в глаза фиолетовый и содрогание оргазма без наслаждения. Ее разум дергался и метался, тщась понять непостижимое, сопоставляя сигнал то с одним, то с другим полем ощущений, пока она не очнулась, зависнув над своим амортизатором и не представляя, сколько прошло времени.
– О! – сказал Алекс. – Вы почувствовали, люди?
– Угу, – хмыкнул Амос.
– Есть идеи, что это было?
– Не-а.
Тактическая схема еще висела на экране, но она изменилась. «Вихрь» вырубил тормозную тягу и теперь должен был миновать станцию с огромным перелетом. Другие корабли – и ее, и вражеские, просто разметало. На панели связи светилось радиосообщение, и Наоми поняла, что глушилка заткнулась. Она включила прием.
Женщину на экране – молодую, темнокожую, коротко стриженную – Наоми однажды уже видела.
– Я адмирал Сандрин Гуярат с лаконского корабля «Голос вихря». Буду очень благодарна, если мне объяснят, что за хрень творится.
Наоми занесла палец над «Ответить» и соображала, что сказать. В этой позиции ее застало еще одно сообщение, на этот раз с «Сокола». Элви блестела круглыми глазами, а ее яростная улыбка больше походила на оскал.
– Я доктор Элви Окойе, глава научного директората Лаконии. Сознание каждого из вас подверглось манипуляции. Возможно, вы дезориентированы или испытываете неадекватные эмоциональные реакции. Ни один корабль в этом пространстве вам не угрожает. Прошу вас лечь в дрейф и оставаться на месте. Мы скоро окажем помощь. Повторяю…
Наоми выключила связь. В тишине «Росинанта» отпустила свои мысли – и не услышала ни одной чужой. Ни посторонних воспоминаний. Ни голосов. Ни угрозы невидимого присутствия.
– Наоми? – окликнул Алекс. – Мне тут как-то странно.
– Ему конец. Ульевому разуму. Его больше нет.
– Так это не только у меня?
Амос ответил спокойно и дружелюбно:
– И мне в затылок больше никто не стучится.
– Он справился, – сказала она. – По-моему, Джим справился.
Она закрыла глаза, расслабилась, и тут ее ударило – болезненным пинком со всех сторон разом. Глаза распахнулись, но она не понимала, что видит. Рубка ничуть не переменилась: пост связи, амортизаторы, переход к кабине и вниз, на другие палубы. И в то же время все стало другим. Экран связи светился всеми пикселями, мигал и переливался со скоростью, неуловимой человеческим глазом. Все формы мира, каждая кнопка стали неуловимо абстрактными, невоспринимаемыми, как не воспринимается кривизна планеты с ее поверхности. Она подняла руку: кожа на костяшках была горной страной с расщелинами и долинами, такого сложного переплетения не создала бы никакая эрозия.
От ее вскрика воздух затрепетал, волны расходились, искривлялись, то усиливая, то поглощая друг друга.
Она пошарила в поисках пряжки креплений, но и на ощупь не различила, где кончается одна поверхность и начинается другая. И сквозь пустоту предметов, сквозь вакуум, живущий в сердце материи, протянулись пряди живой тьмы, более осязаемые и реальные, чем ей доводилось видеть. Они извивались, они плыли, а за ними извивалось и распадалось все. Маяк остался без смотрителя, и старые боги вернулись.
«О, – еще сумела подумать она. – Значит, так…»
– Тереза, – крикнул девочке Холден, – уходи оттуда!
Не ломай станцию!
«Ну, – подумала Танака, – это ли не писец?»
Девочка, не слушая, рвала вросшие в тело верховного консула черные нити. Ничего подобного инструкция не предусматривала. Все это и близко не походило на их с Трехо расчеты и надежды. Ей надо было очень-очень срочно учиться мыслить самостоятельно.
Девочка содрогнулась и прыгнула, но не своей волей. Что-то оторвало ее от останков Дуарте. Дикая паника на лице Холдена сказала ей: он знает, что это, и ничего хорошего в этом не видит. Девочка завопила, не сознавая, что вопит, а Холден дотянулся до нее и привлек к себе. На миг ей почудилось, что девочка растягивается. Танаке явственно представились невидимые ангелы, тянущие ее за руки, за ноги. Была когда-то такая казнь, подумалось ей. Привязать к конечностям казнимого лошадей и посмотреть, какой кусок получится самым крупным. Но Холден заорал, и ангелы пропали, оставив девочку.
