– У тебя получится! – захлопала в ладоши Тереза.
– А она меня не укусит? – крикнул в ответ Ксан.
– Она добрая. Не кусается.
Лицо черноглазого мальчугана светилось радостью. Он развел руки, растопырил серые пальцы и взвизгнул от восторга. Джим протиснулся мимо него, поднырнул под Ондатрой и втянулся в камбуз. Там уже собрались Алекс и Фаиз. Алекс примагнитился подошвами к полу, а Фаиз парил в воздухе, но за скобу придерживался.
– Я вижу, дети довольны жизнью, – заметил Джим, дожидаясь, пока «Росинант» нальет ему в грушу свежезаваренного кофе. – Чем они, собственно, занимаются?
– Играют в мяч, – пояснил Алекс. – Собакой.
Джим отведал отличного горького кофе, прочувствовал знакомое тепло на нёбе и в горле.
– Как же, как же. Мог бы не спрашивать.
Преобразование лаборатории для двойного погружения оказалось нетривиальной задачей и продвигалось небыстро. Элви запасла на «Соколе» достаточное количество всего и вся, так что для установки второго набора датчиков, второй медицинской кровати и приборов нужно было только припомнить, что в каком ящике лежит. Но вот стены лаборатории не раздвигались, и, чтобы втиснуть все, доставленное из грузового трюма, требовалось время и бесконечные совещания. А кроме того, надо было предварительно обследовать Амоса, присовокупить данные из медотсека «Роси», и еще Элви проводила с ним долгие собеседования, сопоставляя изменения сознания и появление новых знаний с прежними погружениями в библиотеку.
На «Роси» день ото дня появлялись новые лица. Первыми заглянули Фаиз с Элви, но у Элви свободное время выдавалось все реже, и Фаиз стал приходить один. Потом стал брать с собой Кару и Ксана – Ксана особенно часто.
В коридоре радостно залаяла Ондатра – она проплывала мимо двери камбуза, направляясь теперь к Терезе.
– Ребята хорошо поладили, – заметил Фаиз.
– Не хочешь нанять Терезу в няньки к малышам? – спросил Алекс. – По возрасту она годится.
– Ксан старше вдвое, а то и больше, – напомнил Фаиз.
– Все равно малыш, – сказал Алекс. – Просто очень долго пробыл малышом.
– Нет подходящей модели, и что тут будешь делать? – Фаиз развел руками. – Кара с Ксаном не укладываются в диапазон «дети – не дети». Они просто Кара и Ксан.
Коридор звенел смехом Терезы. Сколько месяцев она провела на «Роси», а ее смеха, резкого и радостного, они не слышали. Джим даже не думал, что Тереза умеет смеяться.
А может, ей просто не часто представлялся повод для этого. Мало кто мог забыть обстоятельства ее жизни, чтобы увидеть в ней просто девочку. Джим и насчет себя сомневался. Она – дочь божественного императора, а для них – живой щит, наследница Лаконии и перебежчица высшего ранга. Это так – но еще не все. Она еще и ребенок. Ребенок, лишившийся матери и отца, сбежавший из дома, с эмоциональными потребностями, о которых Джим мог только догадываться. А знать – не знал. Может, он сам был для нее такой же загадкой.
А в ее смехе было что-то на диво всеобщее. И в смехе Ксана тоже. Голоса играющих человеческих детенышей. Джим вдруг заметил, что трое взрослых молчат, слушая детские голоса как музыку.
Ондатра коротко, жалобно взвизгнула, и Тереза крикнула Ксану, чтобы подождал. Через секунду ее разгоревшееся потное лицо показалось в дверях.
– Тут Ондатре нужно заглянуть в собачий туалет. Можно мне взять Ксана в машинное, показать, как там устроено?
Машинальное «Бери, конечно» споткнулось об представление: Тереза и Ксан на корабле без присмотра. Джим не думал, что они нарочно что-нибудь устроят – тут он вполне доверял Терезе, – но, вот так разыгравшись, могут нечаянно натворить дел. Машинное отделение старенького, но военного корабля – не самое подходящее место для буйных забав.
– Я с вами, – сказал Алекс, забросив недоеденную тарелку в утилизатор.
Джим повернулся к Терезе, указал ей на Алекса:
– Не позволяй ему играть с инструментами!
Девочка закатила глаза, разглядев сквозь неуклюжую шутку его опасения и отмахнувшись от них. Алекс на выходе хлопнул его по плечу, и Джим, допивая кофе, слушал, как девочка, мальчик, собака и взрослый, переговариваясь и хихикая, уходят к лифтовой шахте, спускаются вниз.
