Около пяти вечера, окончательно проснувшись, я вспомнила про мистера Контрераса. Но, прежде чем поведать мне о конце всей одиссеи, Лотти переселила меня в гостиную, на диван, завернула в одеяло и настояла, чтобы я съела тарелку супа.
А произошло, оказывается, вот что: на звук выстрела в холл выбежали Рик и Винни. Пуля попала мистеру Контрерасу в плечо, но он был в сознании и даже смог дать им номер телефона Лотти.
— С ним все будет в порядке, — заверила меня Лотти. — Простреленным плечом его не остановить. Как только ему сделали перевязку, он тут же хотел бежать разыскивать тебя. Пришлось дать ему успокоительное.
— А как ты меня нашла? — спросила я из своего гнездышка на диване.
— Позвонила лейтенанту Мэллори. Оказывается, твой неугомонный сосед узнал того, кто в него стрелял. Похоже, он знает всех твоих знакомых мужского пола. И следит за ними. — Тут Лотти усмехнулась. — По всей видимости, лейтенанту совсем не хотелось вмешиваться, но не мог же он игнорировать свидетельские показания человека, в которого стреляли. В конце концов он согласился позвонить мне и сообщил, где ты находишься. Господи, как же я испугалась!
Она сжала губы и отвернулась, чтобы успокоиться.
— Честно говоря, я и сама испугалась, — призналась я. — Даже не представляла себе, в какое отчаянное положение попали эти ребята. Я не понимала тогда, что они готовы на все.
— В общем, я добралась до помощника федерального прокурора, ну или как там она называется, и рассказала ей все, что знала. Думаю, она бросила на розыски тебя своих людей, но к этому времени ты уже объявилась в полицейском управлении на Одиннадцатой улице. Кошмарное место! Как я ни старалась проникнуть туда, они меня просто не пропустили! Физически не пропустили!
Я вылезла из своего гнезда и кинулась к ней на шею. Я знаю, у нее с самого детства аллергия на полицейских. Тем более драгоценными были для меня ее усилия.
Я спросила ее об Элине. У тетки нашли истощение, ну и, кроме того, был сломан палец. Ей оказали необходимую помощь, но где-то после полудня уже отпустили из больницы. Лотти рассказала мне все это, а потом предложила подумать о себе. Она сказала, что мне сейчас необходимо что-то вроде каникул, и достала целую кипу туристских проспектов — Карибские острова, Коста-Брава и так далее… Теплые, приветливые места, которые помогут мне на время забыть про грядущую чикагскую зиму.
В пятницу Лотти позволила наконец внешнему миру навалиться на меня. Но поставила жесткое условие: каждый, кто хочет меня повидать, должен прийти на Шеффилд-авеню. К сожалению, таких оказалось слишком много, невзирая на все ограничения.
Первой появилась Элисон Винштейн, помощник прокурора, чью жизнь Лотти спасла год назад. Она расспросила меня обо всем, что произошло; кроме того, ее интересовали мои выводы и предположения. Как и все прокуроры, сама она говорила очень мало. Тем не менее мне удалось выяснить, что получены ордера на обыск в фирмах «Алма Миджикана» и «Фармуоркс». Они также попытались затребовать все окружные контракты, о, похоже, без боя Бутс и Ральф их не отдадут.
После ухода миссис Винштейн я стала просматривать газеты. Что там пишут про мои приключения? Мюррей сделал очень неплохой материал, даже не поговорив со мной. Он получил эксклюзивное интервью у мистера Контрераса и умудрился встретиться с Элиной, прежде чем ее выпустили из больницы. Интервью с мистером Контрерасом меня здорово позабавило. Из всех известных мне мужчин старик больше всего не любил Мюррея, считал его пронырой и ловкачом. Тому, наверное, пришлось немало потрудиться, чтобы получить у старика эксклюзив.
Покончив с газетами, я позвонила Робину Бессинджеру в «Аякс». Он уже, конечно, обо всем читал и был очень сконфужен.
— Извини, Вик, что мы усомнились в твоих выводах. Ты показала себя высоким профессионалом. Я бы хотел… мы не могли бы как-нибудь опять пообедать вместе?
— Не знаю, надо подумать, — медленно ответила я. — А пока окажи одну любезность — приготовь чек для мистера Селигмана, отвезу ему завтра утром.
— Мы собираемся возбудить иск против Мигера и Макдональда, — сказал он.
