Комментарии
----------
[1] Гаркавцев В. Л. - никаких данных о послелагерной судьбе у автора нет
[2] Черепинский С. И. - После завершения образования и защиты диссертации много лет работал на одной из кафедр Воронежского университета. Живет в Израиле.
[3] Климов В. Д. - сведений о послелагерной жизни у автора нет.
[4] Заводова А. Н. - после завершения образования работала в Институте им. Мориса Тореза. Живет в Москве.
[5]Винокурова А. В. - окончила Воронежский университет. Заслуженный учитель России. Живет в Курске.
[6] Михайлова Л. С. - живет в США.
[7] Лагерный жаргон.
В царской России, как и во многих других странах, в строительстве всегда начинали с того, что определяли общую сумму выплат, которая служила основой для всех последующих промежуточных расчетов. А промежуточные расчеты не только кормили, но и воспитывали артельщиков. Существовал специальный справочник, который разработал граф Рошефор. Справочник содержал дневные нормы выработки, уроки. Для всех строительных специальностей. Преимущество дневных норм по сравнению с советскими почасовыми было очевидным. Дневная норма нагляднее. Она легко запоминалась.
В Советском Союзе уравниловка появилась вместе с приписками в начале тридцатых годов, а сами приписки были немедленным ответом на суровость государства к тем, кто не выполняет нормы. Существовало некоторое количество бумажных процедур, в результате которых, во-первых, заявленный объем работ увеличивался в пределах разумного по сравнению с фактически выполненным, во-вторых, проверить это прямым счетом было почти невозможно. Затем различные нормативные станции на основании анализа годовых отчетов из года в год все более и более ужесточали нормы, поскольку доказательства, что производительность труда растет, были как бы налицо. Все понимали, что дальше так жить нельзя, а как - правильно, никто не знал. Я предложил сделать самый первый шаг. Даже два шага. Первый - узаконить минимальную заработную плату в виде тарифной ставки для рабочих; второй - узаконить применение дневных норм выработки - уроков.
Все было просто только на первый взгляд. Ведь добрая половина рабочих уже давно физически была не в состоянии выполнять дневные нормы, а гарантированный минимум должен был защитить рабочих от слишком резкого падения уровня выплат. Проще было с теми, кто еще способен был выполнять и перевыполнять нормы. Первые, с помощью различного вида доплат, сохраняли привычный уровень заработной платы, вторые резко его повышали.
Первые месяцы эксперимента, особенно когда он проходил на строительстве Дома Правительства России, показали, что, во-первых, число выполняющих и перевыполняющих нормы бригад было значительно меньше, чем мы предполагали, и, во-вторых, их число не увеличивалось от месяца к месяцу, а, наоборот, уменьшалось. Стало очевидно, что прежде, чем начинать такой серьезный эксперимент, надо было провести коренной пересмотр норм в сторону их уменьшения. Или сделать сутью проводимого эксперимента установление именно реальных норм и только после этого продолжать движение дальше. Однако, как вскоре выяснилось, решить такую задачу ни для отдельной строительной специальности, как это пытался сделать я, ни для всех вместе взятых было невозможно. Это означало, что надо менять одну из основ, на которых стоит государство. И, прежде всего, устранить иллюзию постоянного движения вперед. Принять такое решение мог только человек, который обладал в стране абсолютной властью. Ни у кого, кто поддерживал и помогал мне, такой власти не было...
В конце каждого месяца, когда начислялась заработная плата, меня окружали бригадиры и рабочие тех бригад, где резко уменьшились выплаты, и настойчиво требовали, чтобы им оформили настоящий наряд вместо филькиной грамоты.
Через год, когда подошла пора подводить итоги, нервы мои были на пределе. Срыв произошел на совещании, где я был основным докладчиком.
Расстояние между произносимыми мной словами и теми, которые клубились внутри меня и произнесенными быть никак не могли, было столь велико, что наступил миг, когда я вдруг перестал слышать самого себя. Потом я понял, что замолчал и на самом деле. Ощущение было такое, будто бы я выпал из окна и никак не могу долететь до земли. Завершить свое выступление я смог только после некоторого перерыва...
