Ожерелье времени - страница 2

Закипела Вода от таких поучений. Жалоб потоки к Земле устремила. Жалко Земле Воду стало. И она её речи бурливые на себя приняла. Речками в платье припрятала, в складки лесные укрыла. Да так и поныне Земля тем стремнинам внимает, дубравным им шёпотом вторит, дабы муж не серчал да сестра успокоилась.

Но Вода утешений не слушает. И мириться она отказалась. Второпях из гостей побежала, речки речистые вспять прибирая. И. уморённая, океан-морем легла. Пенные губы о берег скривила, волн языками обиду высказывая.

С тех пор Огонь и Вода жить в соседстве не могут. Огонь шуток не терпит. Вода укоров не сносит.

Но надобно правду поведать. Не прав был Огонь в своём гневе. Лишь только опала Вода, много на суше деток её обнаружилось: тина морёная, заросли-водоросли, рыбы, медузы, кораллы корявые. Высохли детки, погибли сиротами. Жить без Воды им никак не дано. Потому-то никто и не видывал их. А свидели — жизнь испарилась из них.

И всё же немало сирот уцелело. Их Земля приютила. В озёра и речки пустила одних. Других ползать, бегать, летать научила. Мать им родную собой заменила.

Ещё пуще Вода раздосадовалась. Воздух её успокаивает, ветрами резонит. Но немою Вода притворяется. А сил наберётся — валами вскипит, бурными брызгами вскинется.

Что было делать тут Воздуху? Люба жена ему, но и ссориться с братом не хочется. И стал он тогда всем служить-угождать. Где беда Огню — он на выручку. Разгорячится у брата — к Воде поспешит. Остынет над нею — к Земле гостем пожалует. Деток прохладой своей угостит. Вот и носится Воздух, старается. Он — везде! И невидим нигде!

А Вода не уймётся никак. Мрачной обидою мутится. От обиды темнеет она, замышляет недоброе что-то.

Долго ли, коротко ли, а у Земли с Огнём — новый праздник в семье. Еще двое деток прибавилось. Ладные столь да пригожие? Кровью в отца горячи, ликом с матерью схожи. Голова в волосах — что в лесах. Лоб — что поле чистое. В глазах голубизна озёрная. Нос горбинкой горною. Рот впадинкой глубокой.

Больше других они матушке с батюшкой любы. А крепче — за дружбу меж собой и с родителями, за доброту к другим своим братьям и сёстрам — зверям да птицам, лесам да травам.

Так люди на свет появились, Земле да Огню дети кровные. И хоть были они много младше других, да любовь и мудрость родительская их над всеми поставила, гордой осанкой возвысила.

Принялись помогать отцу с матерью люди. Где помирят зверей. Где лесной бурелом разберут. Где камень отвалят с пути ручейка. Пытливо вникают в дела, всё к заботе себе примечают. Силою крепнут в работе. Уменья в трудах набираются.

И мать-Земля говорит им однажды:

— Век наш велик уже, дети! Что нужно родить, породили мы. Кому красы, кому силы, кому ума — всем воздали. Тяжела ноша времени нашего. Разделить ее думаем с вами. Часть нам на отдых останется. Другую — вам в ожерелье носить. Но вы не печальтесь, не плачьтесь. Вот сыну топор отцов каменный. Дочери — гребень мой деревянный. Это каждому — в первую надобность. А вот ожерелье — в нём времечко ваше единое. Берегите его самоцветы! В них зернышки жизни заветные!

Сказала мать. Подарки вручила. К груди своей деток прижала. Горячим дыханьем в вулканы дыхнула. Да поплыла в поднебесье путницей мирной и тихой.

Затужил Огонь в одиночестве. Тяга к Земле закружила его. Вихрем в небесную высь подняла. В огненный шар обратила.

С тех пор Огонь оком горящим красным Солнцем парит в вышине. Взором окинет просторы. Землю светом зальёт. Ясный день тогда детям наступит. Но взгрустнётся Огню в одиночестве, подёрнется око печалью. И на Землю опустится ночь. Чёрным крылом все дела отмахнёт.

Погоревали тут девица с молодцем, да делать нечего. Надела девица ожерелье на шею белую, гребешок вдела в волосы русые. Молодец вскинул топор на плечо. И, за руки взявшись, пошли они счастье искать, дорогу к удаче прокладывать!

Ковром расстелила Земля свой наряд. На ковре том леса дремучие, горы высокие, реки быстрые, долы раздольные, луга заливные, озёра глубокие.

Идут люди тропою нехоженой. Идут — ожерелье им путь освещает. Освещает — да откуда невесть холода наступают.