Приблизительно через минуту дверь открыла женщина. Приятная блондинка лет сорока, очень хорошо одетая, но в пушистых шлепанцах на ногах. Мартин извинился за беспокойство. Не знает ли она, в какой квартире живет девушка по имени Аннабел? Он заехал за своей невестой, подругой девушки. Мартин немного лукавил, называя чужую жену своей невестой, но так выглядело солиднее.
— Аннабел? — переспросила женщина. — Здесь нет никого с таким именем.
— Должна быть. Молодая одинокая девушка.
— Верхний этаж занимаю я с двумя сыновьями. В средней квартире живут мистер и миссис Кэмерон, пожилые и бездетные люди. Первый этаж занимают сэр Джон и леди Бидмид — он художник, вы могли о нем слышать, — и именно им принадлежит дом. Они владельцы. Мы знакомы двадцать лет, и у них точно нет дочери.
Пока она говорила, Мартин вспомнил, что Франческа не указывала на этот дом и не говорила, что здесь живет Аннабел. Вполне возможно, она имела в виду следующий. Он пошел к тому дому, который был чуть меньше и примыкал к первому. Дверь открыл пожилой мужчина. Дом принадлежал миссис Фрер, которая занимала его весь и у которой он работал вместе с женой. Мартин позвонил еще в два дома, но нигде не слышали об Аннабел.
Испытанное изумление несколько смягчило разочарование от того факта, что он не увидит Франческу. Мартин пытался вспомнить, что происходило в тот вечер, 27 ноября. Франческа вышла из машины, повернулась к нему, сказала: «Заезжайте за мной в магазин», — а затем исчезла за плотной пеленой дождя. С неба лило как из ведра, и Мартин почти ничего не видел, но помнил, что Франческа попросила его остановиться здесь, у дома Аннабел.
Значит, Аннабел была выдумкой? Неужели Франческа сочинила себе подругу? Он вспомнил путаницу с местом жительства родителей Рассела. В первый раз Франческа называла Оксфорд, он в этом не сомневался. Вернувшись домой, Мартин не стал включать свет, а подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся внизу Лондон. Он смотрел на сверкающие огоньками башни, тонущие в тумане, но ничего не видел. Потом закрыл глаза. Вполне возможно, что Аннабел была выдумкой, предназначенной для Рассела… но не для него же? Какими могли быть ее мотивы? Возможно, она жила выдуманной жизнью в выдуманном мире; Мартину приходилось слышать о таких людях. Возможно, не существовало ни одного человека из тех, о ком говорила Франческа… хотя это неправда, они существовали. О Расселе писали газеты, а в существовании Линдси сомневаться не приходилось. Урбан включил свет, задернул шторы и налил себе виски. Что с ним такое происходит — неужели он сомневается в ней и ставит под вопрос сами основы ее бытия? Безобидные фантазии, вот и все. Она слегка искажает факты; так поступают многие, чтобы выглядеть интереснее. В тот ноябрьский вечер она сказала, что у нее есть подруга, живущая в элитном районе Хэмпстеда, чтобы произвести на него впечатление, а потом уже не могла взять свои слова обратно. Скорее всего, родители Рассела жили в Рединге или Ньюмаркете, но два знаменитых университета выглядели более эффектными и интригующими.
Мартин пролежал без сна почти всю ночь, думая о Франческе, мучаясь вопросами, иногда очень неприятными.
В последнее время он привык звонить ей ежедневно, но теперь пропустил следующий день, а затем еще один. По четвергам Франческа не работала. Она говорила ему, что в этот день ходит по магазинам, убирает дом и гуляет с Линдси. Возможно. Мартин начал сомневаться во всем, что она ему говорила. Поужинал он у родителей — обычная встреча «трех медведей» в четверг вечером. Мать сказала, что соседка видела, как он ходит по магазинам в Хэмпстеде с очень хорошенькой темноволосой девушкой, но Мартин покачал головой и ответил, что соседка ошиблась, перепутала его с кем-то другим.
Утром он позвонил Эдриану Воучерчу и объяснил, какой ему нужен договор с Ричардом Гибсоном. Эдриан не выказал никаких признаков удивления, когда услышал, что Мартин дает в долг пятнадцать тысяч фунтов или что он предложил сделать ссуду беспроцентной. В одиннадцать у него была назначена встреча с клиентом. Во время их разговора позвонила Франческа. Он был вынужден сказать, что перезвонит через полчаса, и все эти полчаса пытался побороть волнение и страх, объясняя клиенту, как можно освободить от налогов сумму в три тысячи триста шестьдесят пять фунтов, если тридцать дней в году проводить в деловых поездках за границей. Оставшись один, Урбан схватил телефонную трубку; рука у него дрожала.
