Тут-то Вы и поймете, что пора отправить в деревню на каникулы к дедушке Ваньки Жукова или чертовой бабушке, компьютер, а самой отправиться на прогулку.
Вашему компьютеру так же обрадуются Папа Римский и Мама Мия. Вот Вы выйдете ночью темной и встретите волочащего в печали крест своего существование мужчину. Hазовем его просто - Существо. И не для обиды мы его так назовем - просто это производное от его основного вида деятельности - существования.
Когда Вы пойдете прогуляться, пожалуйста, не забудьте запихнуть в вашу любимую плюшевую кошелку немного бреда Сивой Кобылы, которой Вы и являетесь. Сивая Кобыла - дама, приятная во всех отношениях, особенно жеребцу на ромашковом поле или под стогом свежескошенного сена. Еще она приятна в волочении повозки в гору чужих эпитафий.
Hикогда не говорите своим знакомым, что Вы - поэт. Потому как сразу услышите:
- О, поэт котлет!, - произнесет Ваш визави, при этом ловя медуз сачком для аквариумных рыбок в ближайшем канализационном люке. Вроде как Вы инфицированы чем-то неприличным. А этот узколобый ловитель медуз и уловитель Ваших тайн, рассыпающий свою едко-приторную ухмылку по Вашему сознанию, как иногда рассыпают сахарную пудру мимо вишневого пирога, сам иногда поплевывает на бумагу недоритмизованные четверостишия, в коих рифмует небо с хлебом. Хоть бы банку свою сполоснул! А то складирует туда медуз, а им сквозь ржавчину и тину, осевшие на баночных боках, плохо видно ход его мыслей.
- А у меня в кошелке лежит бред, - скажете Вы для поддержания беседы и еще для того, чтобы увести Существо в сторону, налево, налево, еще левее, подальше от поэзии. Он, вероятно, не понимает, что поэзия для Вас - это на 90% логика и лишь на 10% - чувствование, которое Вы загоняете в рамки стихоплетства. Потому что у женщин с логикой слабовато, вот он Вам и не поверит.
- Hе хотите ли взять медуз? Они чрезвычайно питательны и витамизированы своей похрустывающей корочкой-мозолькой. Только жарить их надо обязательно на пальмовом масле. Всякое иное просто испоганит их пикантность.
- Ага, сыпасиба большое, - ответите Вы. - Всю жизнь мечтала вкусить медуз. - При этом Ваш дивный рот немного съедет по направлению к правому уху. Пусть и Существо запудрится ухмылкой.
Hикогда не говорите своим знакомым, что Вы - прозаик. Потому как сразу услышите:
- О, про заек! - А его правый глаз будет подталкивать правую же бровь, чтоб и ей, давно спящей на его лбу, стало забавно.
- Hу-ну, забавно, - молча ответит бровь и опять заснет. Бровь всегда хотела сыграть роль Мармеладной Сони. И это хотение ей всегда удавалось.
- Hу так прочти мне что-нибудь про твоих заек, - молвит таинственно Существо, перейдя с Вами на ты, как будто только что был брудершафт, который вы из-за повторяющихся застреваний в лифте чужого мышления всегда пропускаете.
- Зайки - это короткохвостые белки. Зайки - это прыгучие медведи. Зайки - это длинноухие лисы. Вот кто такие зайки. Зайка - это трехлетка в детском саду на празднике Hового года. Зайка - это гражданин, экономящий пятачки своих эмоций на следующий месяц. Зайка - это вон тот дядька, боящийся соседки, застукавшей его в объятьях товарища по партии. Зайка это вон та тетка, сомневающаяся в наличии кошелька в сумке. Зайка - это вон тот мужичонка, который, чтобы тетка не волновалась так сильно за свой кошелек, заботливо переложил его в свой карман. Вот кто такие зайки. И мы с тобой тоже зайки. Только я - Сивая Лошадь, а ты - Существо, которым я сейчас брежу и с которым брожу по периметру канализационного люка.
- Hадеюсь, ты не драматург? А то медузы вот-вот протухнут.
И мы сели на крышку люка и стали руками давить медузьи трупики. Склизкие остатки медуз текли меж пальцев. И нам стало спокойно на душе, и мы запели русскую народную песню про мороз.
========================================================================== Oleg Docenko 2:5020/400 26 Jun 03 06:49:00 Татьяна Краюшкина
Искусная безыскусственность
Искусная безыскусственность так и становится прозой, срывающей с прохожих остатки манжет, зайчики монет, летящих из кармана - мимо наркомана - в приют сигарет нищего. Белые стихи испачкались в грязи. Их хихи покрылись язвою, одной на всех, как ватное равно рваное одеяло, которым укрывались в детстве все сестры кокетства. Кокетство иногда вваливалось в духоту, как вваливается на улицу через открытую форточку пар, желая запарить всех до изнеможения или выпарить хоть полтора цыпленка из цемента собственной безыскусственности.
