— Больше никаких сведений?
— Никаких. А что, этого мало?
— Наташа, не знал, что у тебя такие красивые подруги, а то бы… — Подоспевший мне на помощь Леня галантно поцеловал Алене руку. Светка зло посмотрела на нас.
Скандалов мне не надо. Тем более Света призналась, что она на шестом месяце.
— Ленечка, пойдем, поможешь мне принести еще кое-что из кухни. — Я увела недовольного Леню и, наступив себе на горло, попросила Джека занять Алену.
Я не успела сказать Алене о том, что Костю оперировал он. Не потому, что хотела скрыть, просто сначала хотела поговорить с Джеком.
Поздно вечером, когда все разошлись, я наконец спросила у него, как дела.
— Плохо, — отозвался он. — Мой пациент исчез.
— Я знаю.
Женя вопросительно посмотрел на меня.
— А тот врач, что пригласил тебя на операцию?
— Тот врач, что пригласил меня на операцию, кажется, погиб.
— Как?
— Поехал в Швейцарию, в горы, и пропал. Ведутся поиски, но пока не нашли.
— Женя, я знаю Костину семью, жену и даже любовницу, поэтому хочу у тебя спросить очень важную вещь. Ответь мне, пожалуйста, даже если это врачебная тайна.
— Хорошо, спрашивай.
— Костя Алегров менял пол?
Глаза Джека полезли на лоб. Он расхохотался.
— Откуда ты взяла такую глупость?
— Ходят слухи.
— А еще какие у вас в России ходят слухи?
— Не смейся, даже я поверила. Ты делал пластику после хирургов?
— Да.
— Почему?
— Раз ты так хорошо информирована, тебе, наверное, известно, что Алегров до этого побывал в Африке?
— Слышала.
— Там он участвовал в каких-то ритуальных обрядах, и ему местные папуасы раскрасили лицо. Ты знаешь, что у диких племен есть обычаи разрисовывать лица?
— Видела по телевизору.
— Так вот, краска оказалась какой-то странной, нетипичной, она не смывалась, как татуировка. Он не мог показаться на улице в таком виде. Он человек публичный, его бы приняли за сумасшедшего! Тот его приятель, что пропал в горах, рассказал мне, что Алегров приехал в центр забинтованный, в очках, как человек-невидимка. Ему хирурги вырезали кожу с ягодиц и сделали пересадку. Понимаешь? Но кожа не приживалась. Наступило отторжение. Начался абсцесс. Почему-то краска оказалась ядовитой. Она проникла глубоко в ткани и проступила еще ярче. Отдали на исследование вырезанные кусочки кожи. В красителе обнаружили какие-то ядосодержащие компоненты растительного происхождения. Предположили: травы. Причем настолько редкие, что противоядия, антидода, в лаборатории не имелось. Краситель стал проступать ярче. Лицо покрылось непонятной сыпью. Тогда и пригласили меня. Пришлось делать вторичную пересадку с бедер. В общем, помучились мы с ним. Но кажется, операция прошла удачно.
— Почему кажется? Ты его потом не видел?
— Нет. Швы ему снимали уже без меня. Я просил прислать фото по Интернету, но, увы, мои коллеги проигнорировали просьбу.
— Теперь мне все ясно.
— Что?
— Почему болтали, что он меняет пол! — Женя вновь с удивлением взглянул на меня. — Его пришел навещать охранник и увидел замотанные бинтами бедра и лицо. Остальное домыслил, — пояснила я.
Ночь мы провели в мытье посуды, уборке и разговорах о нашем будущем.
Вчера после нашей первой близости Женя сделал мне официальное предложение. Конечно же, я была рада. Только как это все уложить? Предстояло подумать.
— Ты уже приняла решение? — спросил он.
— Так быстро? — удивилась я.
— Да, — подтвердил он.
— Но так не бывает.
— Я же тебе сказал: у нас все должно быть не так, как у всех!
Женя улетел в Америку, так ничего и не выяснив относительно Алегрова. С меня взял обещание не тянуть с решением. То есть дал понять, что с его стороны вопрос решен твердо, дело за мной. Я пообещала быстро определиться, но, как все женщины, пребывала в нерешительности: Андрюша, родители, работа.
И тут гром среди ясного неба — катастрофа самолета. Мои планы стали рассыпаться по кирпичикам.
После того как сообщение о катастрофе самолета стали муссировать в средствах массовой информации, меня поджидал еще один сюрприз. Позвонила сестра Сергея — Серафима. Она была много старше его. На протяжении всей нашей с ним совместной жизни она, впрочем, как и родители Сергея, считала, что я ему не пара, всеми способами стараясь мне это показать, однако не вступая в открытую конфронтацию. Сейчас ее антипатия прорвалась наружу, она дала волю чувствам, накопившимся за столько лет.
