Слева на сцене Труди МакДоналд играла на электрооргане. Это была круглолицая веселая брюнетка с короткой стрижкой. В центре сцены стояла вокалистка. Взглянув на нее, Джонни вспомнил, что это давняя подружка Хенка. Звали ее Бет Кервин. Она покачивалась во время пения, держа в руке микрофон и откинув голову. Волосы, коротко остриженные на макушке и длинные сзади и по бокам, были заплетены во французскую косичку, доходившую до середины спины. На ней было платье до колен в стиле пятидесятых: на черном фоне пестрели разноцветные конфетки.
Между куплетами вступил саксофон, Джонни посмотрел на девушку, поговорить с которой они пришли. Джеми Пэк была очень миниатюрной, тенор-саксофон казался в ее руках настолько же непропорционально большим, насколько маленькой казалась бас-гитара в лапищах Тома. На Джеми было серое с розовым короткое платье, с геометрическим рисунком в стиле арт-деко. Ярко-розовые волосы торчали в разные стороны. Такие прически уже вышли из моды, но ей очень шло.
С первого взгляда на саксофонистку в груди у Джонни все сжалось. Он знал ее, помнил это лицо.
Они сыграли еще три песни, перед тем как объявить антракт, Джонни слушал вполуха. Он смотрел на Джеми, пытаясь понять, кто же она такая. Она держалась на сцене свободно, но в ее манере он не заметил ничего, что могло бы объяснить ее поведение прошлой ночью.
— Пойдем, — сказал Хенк, когда группа закончила «Baby Love» и ушла со сцены.
Хенк и Джонни протиснулись сквозь толпу к широкому газону у высотного здания, где отдыхали музыканты с друзьями. Джонни почувствовал, что сердце его по-прежнему сжимается. Он сам не знал, отчего это — то ли от страха, то ли потому, что он нервничал. Может, от всего понемногу.
Мы называем себя сидх...
Джонни казалось, что его затянуло в круговорот каких-то фантастических событий. Но ему совершенно не хотелось оказаться посмешищем. Прошлой ночью она не сказала ему ничего такого, что могло бы его напугать или возбудить какие-то подозрения. Они просто побеседовали о Томе. И вообще она была очень мила. Только почему она пришла, когда он начал играть эту мелодию? Зачем дала ему костяную скрипочку? Как проделала этот фокус с исчезновением?
Вдруг Джонни охватило желание сбежать, но было слишком поздно.
— Привет, Джеми! — крикнул Хенк. — Хочу познакомить тебя с моим другом.
Услышав свое имя, Джеми повернулась с банкой пива в руке. Она показалась ему выше, чем прошлой ночью, ее волосы были немного длиннее. Но теперь на ней были черные туфли на каблуке, а волосы были уложены с помощью геля и лака.
— Привет, Хенк. — Она посмотрела на Джонни. — Что у тебя там, кларнет? — спросила она, глядя на скрипичный футляр.
— Нет, это...
— Я знаю, это скрипка. Просто пошутила. — Джонни пытался придумать, что сказать, но Джеми уже переключилась на Хенка. — Что заставило старых хиппи вылезти из своих берлог? — спросила она с обезоруживающей улыбкой.
— Да вот решил показать Джонни, что бывает, когда белые пытаются играть черную музыку, — ответил Хенк.
— Ну уж не совсем белые, — вступил в разговор Дэвид Блэр, протягивая им свою черную руку.
— Все группы стремятся заполучить темнокожего барабанщика. Ритм — это главное.
Дэвид расплылся в улыбке:
— Верно. И еще я отлично играю в баскетбол.
Тут появился Грег.
— Привет, ребята, хотите чего-нибудь выпить? У нас есть попкорн и пиво.
— Отлично, — сказал Хенк.
Когда все направились к тому месту, где стояли ящики, Джонни тронул Джеми за плечо.
— Фиана, — сказал он.
Она повернулась к нему, и в ее глазах мелькнуло удивление.
— Что ты сказал?
Теперь ее глаза не показались ему такими большими, как прошлой ночью. Вокруг были положены темные тени. В ушах сверкали сережки из горного хрусталя, на шее ожерелье из искусственного жемчуга. Тоненькие бретельки платья казались совсем светлыми на фоне загорелых плеч.
— Зачем ты проделала все это вчера вечером? — спросил Джонни. — Как тебе удалось исчезнуть?
— Так, подожди секунду. Сегодня я вижу тебя первый раз в жизни.
Джонни покачал головой:
— Я сыграл мелодию, как велел мне Том, и ты пришла. Это не так-то просто забыть. И ты дала мне это.
