Однако в одном Новгороде Невский всё равно не смог бы собрать большое войско против татар. Там правили богатые купцы и бояре. Князей они приглашали только в качестве военачальников. Если же князь пытался захватить власть, они его выгоняли с княжения.
Так было неоднократно и с Александром Невским. Татары знали про это. Знали они и про то, что немцы и шведы тучей нависают над Новгородом. Стоит Невскому подняться против татар, как сейчас же шведские, немецкие, датские рыцари двинут на Новгород своё огромное войско.
Вот почему татарский хан Батый и его брат Берке спокойно смотрели на то, что Александр Невский княжит в Новгороде.
Когда же Александр, властный и крутой, ссорился крепко с боярами новгородскими и они отнимали у него княжение, он уходил в своё маленькое княжество — в Переславль-Залесский. А тогда уж он и вовсе не мог поднять большую военную силу против татар: маленький удельный князёк на Владимирщине, под рукой у брата Андрея!
И всё ж таки Андрей побаивался грозного Александра. По древним русским обычаям, младший брат обязан был повиноваться старшему брату, как повиновался отцу. Так и говорилось: «Старший брат — в отца место!»
— Саша?! — растерянно, но в то же время и радостно вскричал князь Владимирский и выронил щенка из рук на дно корзины. Тот только пискнул.
Андрей Ярославич поднялся на ноги и подставил одному из слуг-отроков левое плечо. Отрок накинул ему княжеский плащ.
Однако застегнуть самому пряжку плаща Андрею никак не удавалось: руки тряслись.
Заметив это и сразу же догадавшись, что братец его опять под хмельком, Невский произнёс и добродушно и насмешливо:
— Да полно тебе! Не смущайся: ведь на работе же застаю, на деле…
Оторопь у Андрея прошла. Он раскрыл объятия.
— Саша, милый мой! — вскричал он. — Свет ты очей моих!… Прости, что не в хоромах принимаю тебя…
— Давно бы так! — отвечал Невский. — Давай же наконец поцелуемся.
Братья обнялись и троекратно поцеловались. От Андрея пахло вином. Невский сурово глянул брату в глаза. Тот несколько суетливо старался отвлечь брата. Взгляд его остановился на Гриньке. Мальчик, оробевший, растерянный, стоял позади Александра Ярославича.
— А это что у тебя за оруженосец новый? — удивлённо и с явной насмешкой над жалким видом Гриньки спросил князь Андрей.
— А! — И Александр на мгновение оборотился к мальчугану и ободряюще глянул на него: не трусь, дескать!
Жалобная улыбка появилась на лице у Настасьина.
— Ещё и какой будет оруженосец! — ответил, рассмеявшись, Невский. Он воевать любит.
Андрей расхохотался.
— Воевать — дело доброе, мужское, — сказал он. — А только что ж ты этого витязя столь худо одел?
От этой грубой шутки князя Гринька чуть не заплакал. Княжеская челядь так и воззрилась на него. Настасьин потупил голову. Ещё немного — и слёзы хлынули бы из его глаз.
Вдруг он почувствовал, как отечески ласково на его голову легла сильная, мужественная рука. Гринька глянул вверх из-под этой ладони, не смея шевельнуть головой, и увидел, что это Александр Ярославич. Вслед за тем послышался добродушно-густой голос Александра:
— Да, пожалуй, одет мой воин небогато. Ну ничего: одёжу богатую он в боях добудет.
Тем временем Андрей Ярославич подозвал к себе одного из пышно одетых своих отроков, того, что был ростом поменьше, и что-то негромко сказал ему.
Отрок отошёл в сторонку, а вскоре уже стоял перед Настасьиным, держа на вытянутых руках свой золотом расшитый кафтанчик. Настасьин отодвинулся от него. Тот повёл головой, показывая, что надо, дескать, надеть, что такова воля князя Андрея.
Гринька вскинулся, сверкнул глазами.
— Не хочу я ходить в чужой одежде! — выкрикнул он, закрыл ручонками лицо и заревел.
