Дело в том, что эффективность решения интеллектуальной задачи зависит зачастую не от общего количества времени, потраченного на нее, но, скорее, от того, как это время распределяется между разными типами планирования. Хотя для тех задач, которые мы используем (сложные формы аналогий), быстрота решения обычно ассоциируется с более высоким интеллектом. Рассмотрение общего количества затраченного времени сбивает с толку, поскольку отвлекает внимание от соотношения времени, затраченного на два вида планирования.
Вместе с тем тесты, ограниченные по времени (типа SAT или GRE), зачастую вынуждают человека решать проблемы импульсивно. Иногда утверждают, что акцент на скорость более благоприятствует мужчинам, чем женщинам. В математике мужчины, дескать, придерживаются импульсивного стиля, а женщины более склонны к рефлексии. В результате привыкшие быстро решать задачи мужчины имеют преимущество, несмотря на то что в целом женщины в школах и вузах преуспевают по математике лучше мужчин. Часто можно слышать довод, что жесткие требования, накладываемые на условия тестов, попросту отражают общие требования среды, сложившиеся в современном обществе с высоким уровнем стрессов. Однако лишь немногие из нас в своей работе или личной жизни сталкиваются с большим количеством проблем, для решения которых требуется от 5 до 50 секунд, как это предполагают стандартные тесты для своих типичных задач. Разумеется, есть люди, например диспетчеры аэропортов, которым постоянно приходится принимать решения за доли секунды. Но это скорее исключение, чем правило.
Кроме того, хотя больший интеллектуальный потенциал зачастую ассоциируется с более быстрым выполнением большинства компонентов мыслительного процесса, такой компонент, как кодирование проблемы — точное понимание того, что сказано в условии задачи, — стал заметным исключением из общего тренда. Более умные люди склонны тратить больше времени на кодирование условий задачи предположительно с той целью, чтобы впоследствии было проще действовать, имея дело с хорошей кодировкой. Например, хороший врач тратит больше времени на предварительное общение с пациентом, а также на проведение различных анализов и тестов. И только когда собрано достаточно информации о пациенте, т. е. когда врач закодировал как можно более полную картину состояния пациента, он приступает к последующим ментальным операциям, связанным с принятием решений и постановкой диагноза.
Такое кодирование имеет место не только в профессиональной, но и в повседневной жизни. Представьте ситуацию: человек поступил на свое первое рабочее место, он расставил свои книги на полке в порядке, который лучше всего назвать случайным. Когда кто-нибудь просил у него на время книгу или когда ему самому нужна была позарез одна из них, он был вынужден перебирать их все по одной, пока случайно не натыкался на ту, которую искал. В конце концов такой беспорядок ему надоел и он решил расположить книги в алфавитном порядке по названию. По сути дела, он потратил дополнительное время на кодирование названий книг с тем, чтобы, когда потребуется, легче было найти нужную. После этого, когда ему нужна была какая-то книга, он мог найти ее гораздо быстрее благодаря дополнительному времени, потраченному на кодирование названий книг. Разумеется, библиотечные архивы организованы по сходному принципу.
Ясно, что было бы глупо спорить, что скорость не играет никакой роли. К примеру, медленные реакции и тугоду-мие при вождении автомобиля могут привести к аварии, которую можно было бы предотвратить с помощью быстрого реагирования. Во многих иных ситуациях скорость также играет важную роль. И вместе с тем множество, если не большинство, проблем, с которыми люди сталкиваются в своей повседневной жизни, вовсе не требуют решения с головокружительной быстротой. Нужно иное: разумное распределение времени. В идеале создателям тестов интеллектуальности следует отдавать приоритет именно распределению времени, а не чистой скорости выполнения различного рода задач. Мы считаем, что метакомпонент распределения ресурсов является очень важным элементом интеллекта.
